— А… не заругают нас за трактор? Может, пешочком?
— Ты что, больной? Какой механизатор нынче пешком на обед ходит? И потом: кто старший агрегата? Отцепляй, сказано. Я отвечаю!
Столовую-передвижку сконструировал кто-то — премию дать не жалко. Обыкновенные тракторные сани, к поперечинам намертво прибиты столы и скамейки со спинками. Над столами брезентовый тент на случай дождя и лампочки для ночной смены. И фанерка с одинаковым текстом на обеих сторонах:
— Удобственно придумано, — похвалил Вася. — Слышь, Федор, а ведь мы с тобой, никак, на первый черпачок поспели. Вот такси так такси у нас!
Пока тракторист такал, трактор заглох.
— Н-наливай! — подкатился Вася с миской к поварихе.
— Подождете! Анатолий Карпович велел ждать, когда все соберутся. Торжественная часть будет якобы.
— А-а-а, опять собрание. За пахарями была послана бортовая машина, и трактористы с прицепщиками ехали на полевой стан с песней «Степь да степь кругом», хоть путь им лежал не так уж и далек, а на дворе конец августа и замерзать просто негде.
Директор, выскочив из кабины, подбежал к трактору, возле которого лежали на животах Тятин с Чаминым.
— Лежим?
— А у нас режим, вы уже однажды спрашивали, — перевернулся на спину Федор. — А выдачу обеда можно было бы и не запрещать. Здесь, простите, товарищ директор, не детский сад, между прочим. И не армия.
— Между прочим, Чамин, я спрашиваю не у вас, у тракториста. Так что помолчите.
— А я права голоса не лишен.
— А трактор вам не такси! И чтобы в последний раз! За стол пожалуйте, хлеборобы. Посмотрю, какие вы за общим столом работники.
Анатолий выждал, когда усядутся и поутихнут немного, и дал знак поварихе: неси.
Повариха вышла из-за простынной перегородки с огромной корзиной бутылок без этикеток, поставила перед каждым по одной, посчитала, перед каждым ли, не обделить бы кого, и удалилась.
— Пор-рядок! Золото, не директор у нас! — нарочито громко хвалил Вася, чтобы обратить директорское внимание на себя, но старался он напрасно.
— Итак, прошу наполнять кружки. Все готовы?
— Покрепче бы чего-нибудь, Анатолий Карпович, по такому случаю, — не утерпел, распробовал кто-то, что в бутылках не вино, не пиво — обыкновенная газвода.
— О крепком и думать забудьте во время полевых работ. И пусть это будет нашей первой традицией. Вторая наша традиция — ложки. Да-да, ложки. Кто как работает, тот так и ест. Большие ложки сегодня вручаются трактористу Ивану Филимоновичу Краеву и прицепщице его Алене Ивановне…
Застолье дружно зааплодировало, повариха, но уже в фартуке официантки, пронесла на деревянном блюде, на том самом, с каким их хлебом-солью встречал Иван, две разливные ложки хохломского производства с надписью на черенках: «Каждому по труду» — и с поклоном положила перед трактористом и перед единственной женщиной во всем отряде, перед Аленой Ивановной этой.
— А нам с тобой, Федор Иванович, если по работе нашей судить, похоже, никаких не дадут, — заерзал Вася.
— Дадут, дадут!
И под общий хохот поползли по столу к Васе с Федей дырчатые ложки, которыми снимают накипь.
В обед Федор ничего не сказал ни поварихе, ни Белопашинцеву, ни Тятину. Вернулись они мирно на полосу, очистили и прицепили плуг. Вася не спеша осмотрел ходовую часть, забрался в кабину, а прицепщик все сидел на меже и думал. Вася спрыгнул и сел рядом.
— Чем-то ты… выбитый из колеи нормальной жизни. Не угадал?
— Угадал. Отстань.
— Отстань. А может, я совет дам, толковый.
— Ты?
— Я.
Вася махал руками и стучал себя то кулаком в грудь, то пальцем по лбу, а Федор смотрел на них и сравнивал то с большими руками Ивана Краева, то с маленькими его прицепщицы. Разного происхождения руки. У Ивана они если уж взяли что, так взяли всей пятерней. Хоть ложку, хоть сошку не выронят. А у этой Алены… Ест, и мизинчики, как рожки у молодой козочки, в стороны торчат. Да какая уж она молодая, его, Федькиных, лет приблизительно.
— Как ты думаешь, Вася, пойдет она за меня замуж?
— Х-х-кто? — чуть не подавился дымом Вася.
— Да есть тут на прицеле… на прицепе одна интеллигентная…
— Это которая поварешкой хлебала? С Краевым которая пашет? Женщина которая.
— Нет, мужчина.
— В… индивидуальный коттедж намылился? Не мылься, не пойдет она за тебя, за летуна. Она тетка серьезная. Это — раз. И не комплект вы. Это — два. А три — у тебя ж даже чемоданишка задрипанного нет.
Чамин хмыкнул носом, расстегнул ватник.