— Приходите меня навестить в любое время, когда вам захочется. У старушек жизнь одинокая, хотя внучек приходит всегда, когда может. Он мальчик хороший, заботится о своей семье. Она очень важна, согласны?
Конечно, я с ней согласилась. Когда бабушка узнала, что мои родители умерли, а единственная сестра, кроме которой у меня никого не осталось, живет, с мужем, она с улыбкой произнесла:
— Тогда я стану вашей новой семьей. Не возражаете?
— У вас замечательная бабушка, — сказала я Жан-Полю, когда он вел меня к стоянке экипажей.
— Как и вся моя родня. Целая семья замечательных людей, — с улыбкой произнес он.
— И вы все живете в Ницце?
— Все до единого. Отец держит здесь несколько заведений, в том числе кондитерскую. Три моих сестры замужем, и у меня двенадцать племянников и племянниц. Я самый младший и главный источник огорчения в семье.
Мы шли в отель, и я чувствовала, что между нами что-то изменилось. Разделявший нас барьер рухнул, и я стала гадать, не преследовал ли Жан-Поль именно эту цель, когда заманивал меня к своей бабушке. Возможно, ему хотелось показать мне, что он хороший парень, на которого можно положиться? Приятно было думать, что он старается вернуть мое доверие.
Я приготовила завтрак королеве и ее родне, не забыв яйцо всмятку лично для ее величества, раз уж предыдущее было так хорошо принято, потом отослала больным коллегам рисовый отвар с теплым говяжьим бульоном и только после этого взялась за приготовление обеда. Часть грибов я решила пустить в омлет, а те, что покрепче, оставила, чтобы добавить в мясное блюдо — возможно, это будет бифштекс или пирог. Скорее все-таки пирог: мне всегда удается выпечка, и можно будет лишний раз это продемонстрировать.
Обед прошел гладко, однако когда я сама сидела за трапезой, в кухню явился этот кошмарный граф Вильгельм. Должна сказать, что он действительно был бледен и нетвердо держался на ногах. Я тут же ощутила укол вины за то, что считала, будто он преувеличивает свои страдания.
— Эй, девушка, где шеф-повар? — напористо спросил он. — Я желаю немедленно с ним поговорить.
— Я и есть шеф-повар, ваше высочество, — ответила я. — Моим коллегам нездоровится. Я могу что-то для вас сделать?
— Ваша еда мне не подходит! — заявил он. — Вчера вечером мне прислали этот рыбный суп. Мой родной дом далеко от океанов, и желудок к рыбе не приспособлен. И еще эти ваши листья лавровые. Их нужно убирать.
— Прошу прощения, сэр, но мне казалось, что я все вынула.
— Там остались части лаврового листа, совершенно несъедобные. Чтоб больше такого не повторялось! — потребовал граф. — А сегодняшний обед? Я собрал все свои силы, чтобы спуститься и пообедать с семьей, — и что я получил? Я получил омлет и курицу. Снова никакого fleisch! Никакого настоящего мяса. Я потерял много крови. От кровопотери у меня головокружение и слабость. Мне нужно есть вдоволь мяса.
— Я готовлю к ужину мясной пирог, ваше высочество, — ответила я. — Надеюсь, он вас удовлетворит. — Тут меня осенила блестящая идея. — А еще у меня есть крепкий говяжий бульон, может быть, он подойдет, чтобы подкрепить ваши силы?
— Вот это разумный разговор! — Вид у него стал довольным.
Я разогрела бульон на плите и налила графу полную чашку. Причмокивая от удовольствия, он выпил ее до дна, поставил на стол и произнес:
— Ist gut![44] Пусть мне регулярно подают этот бульон. Проследите, чтобы он был у вас постоянно.
— Непременно прослежу, ваше высочество. Надеюсь, ваши раны хорошо заживают? — поинтересовалась я.
— Постепенно они заживут, — ответил граф. — Я буду терпеливо сносить страдания.
Повернувшись, чтобы идти, он слегка покачнулся и врезался в стол. «Как-то слишком театрально», — подумала я.
— Вот видите, меня шатает от потери крови, — сказал он. — Мне опять необходим отдых.
В голове мелькнуло подозрение: «А не пьян ли он?»
Я вернулась к своему обеду, который успел остыть, и как раз накладывала себе трайфл, когда в кухню зашел один из посыльных отеля.
— Это вы мадемуазель Бартон? — спросил он.
— Да, я.
— Вас спрашивает мужчина.
— Мужчина?
— Англичанин. Приехал в красивом экипаже.