Инспектор положил свою трубку и подался вперед, вперившись в меня взглядом:
— Вы ведь повариха, так?
— Да, сэр.
— И при этом утешаете принцесс и болтаете с королевой? Это кажется мне невероятным.
— Если вы мне не верите, полагаю, можно обратиться за подтверждением к ее величеству, — сказала я.
— Но почему? Зачем людям высокого ранга откровенничать с такой, как вы?
— Нетрудно заметить, что мисс Бартон — юная леди, выросшая в хорошей семье, — сказал сэр Артур.
— Которая жила в домишке на йоркширских болотах? А потом с двенадцати лет пошла в услужение? Как это вяжется с хорошей семьей?
«О ужас! — подумала я. — Значит, та информация, которая имеется во дворце о якобы моей биографии, уже получена. Теперь мне остается лишь напропалую блефовать».
— Мой отец был образованным человеком, — начала я. — К несчастью, я очень рано осиротела, и мне не осталось ничего, кроме как найти себе место. — Тут я решила сменить тему. — Но мне хотелось узнать, доктор Рид, мог ли граф умереть от отравления олеандром?
— Это весьма вероятно, — ответил тот. — Олеандр вызывает спутанность сознания, головокружение и тошноту. Потом отказывает сердце. Граф умер именно так.
— Значит, он уже был отравлен, когда пришел ко мне на кухню, — сказала я. — Он спотыкался, не мог как следует сосредоточиться и говорил несколько сбивчиво. Я еще подумала, уж не пьян ли он.
— Вы приготовили рыбное блюдо, — вступил инспектор, — и что дальше? Была ли у кого-то возможность подсунуть туда эти листья?
— В кухне — нет. — Теперь у меня было больше надежды, и голос звучал увереннее. — Потом пришел лакей, и я сервировала для графа поднос с обедом. Лакей его унес.
— С этим лакеем побеседовали. — проговорил сэр Артур. — Он заявляет, что как раз нес еду графу, когда появилась принцесса София. Она сказала, что хочет побыть несколько минуток со своим суженым, и велела лакею оставить поднос на столе перед дверью в комнату.
— Значит, у нее была прекрасная возможность подложить олеандр в тарелку и дать ему время впитаться, — прошептала я.
Мужчины кивнули.
— Если все действительно указывает на вину принцессы, — медленно произнес сэр Артур, — а пока, похоже, так оно и получается, я понятия не имею ни как доказать это, ни как поступить. Следует ли сообщить ее величеству? Или такую тревожную новость лучше утаить?
— А что с принцессой Софией? — не понял инспектор. — Вы что, собираетесь дать ей уйти от правосудия?
— Это нужно как следует обдумать, — сказал сэр Артур. — Рассмотреть все последствия. Возможен международный инцидент. Отец принцессы — могущественный человек. У него союзники по всей Европе. Император Священной Римской империи, кайзер…
— Вы правильно сказали, что мы не сможем ничего доказать, — согласился доктор Рид. — Не думаю, что мы добьемся у принцессы признания.
— Вы должны знать еще кое-что, — проговорила я. — Думаю, она и раньше пыталась его убить.
— Правда? И когда же? — Инспектор сидел теперь очень прямо и не сводил с меня глаз.
— Я считаю, что на карнавале стреляла именно она. И не в королеву, а в графа Вильгельма. Но, будучи не слишком хорошим стрелком, только задела ему плечо.
— Как, ради всего святого, вы пришли к этой идее?! — вскричал инспектор.
— Принцесса не пошла на шествие. Она заявила, что у нее болит голова, и осталась. И помните, сэр Артур, я нашла револьвер в кустах и отнесла его вам. Если стрелял анархист, посторонний человек, то у него была возможность выбросить оружие куда угодно — да хоть в море зашвырнуть. Я думаю, принцессе пришлось в спешке возвращаться в отель, и возможности избавиться от револьвера у нее не было.
— Силы небесные! — Сэр Артур выглядел теперь весьма обеспокоенным.
А вот инспектор — нет.
— А знаете, что я нахожу интересным? — протянул он. — Роль этой молодой особы во всем, что случилось. Она печет пирог, но уверяет, что ничего не знает о грибах. Она узнает об олеандре, но твердит, что сама никуда его не клала. А теперь говорит нам, что нашла оружие и приходит к выводу, что из него стреляла принцесса София, потому что оно оказалось в кустах у отеля. Как-то весьма удачно для нее, не считаете?
— На что конкретно вы намекаете, старший инспектор? — спросил сэр Артур.
— На то, что она по каким-то причинам очень хочет впутать принцессу Софию.
— И какой же мотив у нее может быть?
— Конечно же, спастись самой. — Казалось, инспектор очень собой доволен.
С меня было достаточно.
— Старший инспектор, — сказала я, — не знаю, откуда у вас взялась мысль, что я каким-то образом недолюбливаю августейшую семью. Для меня величайшая честь работать у королевы. И если бы я действительно совершила эти преступления, то неужели бы сказала кому-то об олеандре? Разве отнесла бы припрятанное оружие сэру Артуру?