«И правда, разве не замечательно?» — мелькнуло в мозгу. Зачем мне благородство и щепетильность, когда я почти никто, всего-навсего прислуга? Бельгийский король Леопольд купил своей любовнице виллу. Зарабатывать на жизнь мне уж точно никогда больше не придется. Вот только я не могла вынести мысли, что этот человек станет касаться меня, обнимать, навязываться мне.
— Мне действительно очень жаль, сэр, — сказала я тихо. — Но я предпочитаю дождаться мужчины, которого полюблю.
— Я уверен, что как раз меня вы и полюбите, — отозвался принц. — Я парень славный, спросите любую из моих любовниц. Они расскажут, как замечательно я с ними обращаюсь.
— Уверена, что вы очень приятный человек, — проговорила я. — Но это не та жизнь, которую я хотела бы для себя.
Его взгляд стал подозрительным:
— Вы ведь не одна из тех женщин, правда? Ну, вы догадываетесь — из этих проклятых сапфисток?
Я не поняла, о чем он.
Принц хохотнул:
— Вот уж святая невинность! Это женщины, которым нравятся другие женщины.
— О нет! — Я покраснела, так меня шокировало подобное предположение. До сих пор я даже понятия не имела, что такие женщины существуют. — Я хочу выйти замуж и создать семью, когда встречу подходящего мужчину. Но пока что…
— Пока что вы отвергаете наследника трона одной из самых могучих стран мира. Должен сказать, что восхищаюсь вашей добропорядочностью, барышня. Я нахожу вас безмерно соблазнительной, но уважаю ваше решение и не допущу, чтобы вы подумали, что я навязываю себя женщине. — Он сделал шаг назад. — А раз так, пожалуй, мне лучше отпустить вас обратно к кастрюлям и сковородкам.
— Спасибо, сэр.
Должно быть, он услышал в моем голосе облегчение. — Но ведь я не настолько вам противен, не так ли? — Вовсе нет, сэр, — солгала я. — Я нахожу вас весьма красивым мужчиной. Но…
— …не тем мужчиной, что предназначен вам, да?
Я с благодарностью кивнула.
— Ну тогда идите. Брысь! — Он шлепнул меня по заду и подтолкнул вперед, в арку.
Кажется, я почти не дышала, пока не оказалась в безопасности, в отеле. Там я поднялась к себе, плеснула в лицо холодной водой и прополоскала рот.
ГЛАВА 26
День карнавального шествия выдался ясным и солнечным. Все этому радовались, потому что в прошлом году перед началом поста зарядили бесконечные дожди и шествие пришлось отменить. Когда сгустились сумерки, мы, повара, все вместе спустились в город. Мистер Уильямс и мистер Фелпс делали вид, что не слишком-то желают участвовать в иностранном празднестве, а лишь считают своим долгом продемонстрировать язычникам, как ведут себя цивилизованные англичане. Но даже они, казалось, оттаяли, когда мы приблизились к центру города и оказались среди ларьков, которые торговали всевозможными флажками, безделушками и закусками.
— Настоящее итальянское джелато! — воскликнул мистер Анджело. — С детства его не ел. Хотя, конечно, мы всего в нескольких милях от Италии, правда? Хотите попробовать, мистер Фелпс?
— Пожалуй, не откажусь, — согласился мистер Фелпс, глядя на целые горы яркого разноцветного мороженого.
Мистер Уильямс и Джимми тоже решили присоединиться, а я воздержалась, потому что к вечеру стало прохладнее, и я слегка замерзла. Впрочем, мне пришлось об этом пожалеть, когда я увидела на лицах мужчин настоящий восторг.
Большая квадратная площадь Массена с прилегающим парком, который спускался к набережной, была ярко освещена не только газовыми фонарями, но и факелами. Там уже толпился народ, представляя собой восхитительное смешение крестьянок в цветастых полосатых юбках и шалях, шумных работяг навеселе и хорошо одетых семейных людей. Многие были в диковинных костюмах Пьеро, пиратов и индейцев. Для готовых заплатить за лучший обзор выстроили трибуны, и одна из них, главная, в самом начале маршрута карнавального шествия, предназначалась специально для королевы и ее свиты.
— Ее величество любит вносить свою лепту, — пробормотал мистер Анджело. — Они кидают ей цветы, а она подбирает их и бросает обратно, в красивых молодых людей. — Слова мистера Анджело заставили нас улыбнуться.
В поисках местечка, откуда процессия была бы хорошо видна, мы стали пробираться сквозь толпу. Наконец, оказавшись в жуткой тесноте, мы остановились. Нас прижало друг к другу как сардины в бочке. От стоявшей передо мной толстухи сильно несло чесноком и немытым телом.