— Континентальный лед — история всей планеты. В анабиозе. Я же геолог. Геология — наука засохших раковин, космической пыли, замороженных красных рек.
— Я думал — ты наш, а ты — засохший инопланетянин?
— Я в трёх мирах одновременно.
— С тобой всё ясно — дитя дождя и воин за идею. В армии был, но мало. Армия, циркач, любую идею на лету бьёт, как тарелочку на стенде. И тебя смогла бы вылечить, не захотел?
— Не захотел. Грудь четвертого человека — не для меня.
— Ладно, прощаю. Надежда наша — молодой! Ищи во льду, а я пойду на субмарину… Лодка военная, люди в ней, хоть и примерзли к железу, а на посту…
— Сами старенькие? Черепа беленькие? Были, как ты, чемпионами?
— Глуп ты ещё, молодой. Черепа, если военные, стреляют автоматически, не думая. Нам это надо? Надо, чтобы не выстрелили!
— Чемпион? — Горбач открыл глаза и попытался сесть.
— Что, двугорбый? Не спиться? Больно лежать? По голове тебя все-таки трахнуло? Говори.
— Я подумал — могут быть зоны под видеонаблюдением, прицелом и отстрелом? Мы на военно-морской базе, все-таки. Хоть и бывшей.
— Какое видео? Немцы здесь пол ста лет назад были. Голову тронь!
— Это первое. — Командир, казалось, не услышал возражений Чемпиона. Второе. Могут быть психически не адекватные, ведь столько лет в замкнутом пространстве — умом тронешься?
— Я понял — «голова» теперь твой конёк. В армии это тема всегда близко. У нас на точке кино крутили, самогон варили, и в гальюн строем и песней «веселей солдат гляди…» — Чемпион заулыбался, вспоминая. — А на другой горе американцы были, им девочек на вертолете доставляли, порнуху на видео, и кричалки в караоке, типа «Мы с тобой крутые парни, головой против ударные! Часовые как часы! На шагающих шасси!»
— Помогало?
— Мы мечтали в самоволку за порно-кассетами сбегать, а они к нам — за самогонкой.
— Вам кассеты зачем, если видиков не было?
— В тумбочку. Тумбочку откроешь и смотришь на картинку с девочкой…
— Уууу…
— Фантастика…
— Ладно, работаем. Геолог, задание понял? Ты — по берегу, я — на лодке. Лишних сигналов не подавать. В контакт ни с кем не вступать. Сбор через три часа, здесь. У верблюда-горбача мы назначили ча-ча! Горбач, назначаю тебя старшим у тумбочки. Вспомни армию. Вахта! Ящик в тумбочке не открывать, на девочку не отвлекаться. Вопросы есть? Вопросов нет.
— Стой… — прошептал Горбач.
— Что? — присел Чемпион и потянул шею, как из окопа.
— Где? — крутил головой геолог, высматривая пространство вокруг.
— Не там, на меня смотрите…
Теперь все увидели четвёртого, рядом с Горбачем. Угольно-черная голова торчала из снега. Как они не заметили прежде? Геолог подошёл и стал расчищать давно замерзшее тело. Чемпион присел на колени, работая руками, как экскаватор.
— Оставьте его, — обронил Горбач, и геолог с Чемпионом отошли на пару шагов. Со стороны картина была иной: из сугроба, на четвереньках, выползал человек.
— Руки, как лапы у черной собаки, когда она лезет из будки, — проронил молодой. — Лица нет, одни зубы.
— И пальцев на руках нет, — добавил раненый, — всё лед обглодал.
— А затылок армейской машинкой острижен. Как у меня в прошлом. Я таких уважаю.
Через два дня всё изменилось. Шторм прошёл. Группу взяли на борт. Горбача — в лазарет. Чемпиона гоняли по кругу: начальник, душ, обед, начальник… Бумага на столе, шило в тумбочке… Как иначе? Стал командиром — отчитывайся. Временно исполнял обязанности — отчитывайся вдвойне: до командования — это одно, на посту командира — другое. Погоны тянутся к звёздам и нравятся женщинам, но портят характеры. Чемпион перестал спать. Не давали покоя имена на табличках в снегу и на холоде, замеченные Геологом: «…Вальтер… Гюнтер… лейтенант… Генрих… Инга… гитлерюгенд… матрос, матрос, механик… лейтенант… асе… военнопленные… число… замерзшие… число… номер… помер». Бумага на столе, шило в тумбочке. Не давали уснуть замёрзшие тела подводников в субмарине, как мумии в склепе. Чемпион обнимал голову, вспоминая маму. Мама ему говорила: «Так ты похож на отца, особенно на той фотографии, где он, как и ты, острижен армейской машинкой…»
Геолог? Геолог охранял лёд — огромную глыбу он притащил, привязав к лодке, как мини-айсберг. Глыбу подняли на палубу судовым краном. Геолог делал осмотр, обмеры, замеры температур, записи в журнал, фото справа, слева, сверху…
— Вы чем заняты, юноша?
— Нужно.
— Зачем? Новости знаете? Задача выполнена. Вашу группу разведчиков увольняют, я же вам говорил.
— Поэтому тороплюсь. Хочу посмотреть, любопытно. Этот лёд меня будоражит.
— Вы спецодежду порвали, надо объяснительную написать.
— Порвал я спецуху? Порвал. Когда падал. Объяснить на бумаге? Скучно. Мир умирает от скуки. Не люблю я писать объяснительные.