Да, скорее не король, а чертенок, подумала Конни. А что еще ожидать, принимая во внимание такую наследственность?
- Не плачь, маленький, - умоляюще сказала бабушка. У нее был такой вид, точно она сама вот-вот расплачется. - Мы завтра снова пойдем в магазин и...
- Ненавижу белое! Оно пачкается! - прервал ее малыш.
- Тогда давай сделаем ее зеленой, - предложила Конни. Плач оборвался, словно сработал выключатель.
- А как? - требовательно спросил Эрик.
Встав, Конни протянула малышу руку.
- Если ты пойдешь со мной к машине, где лежит моя сумка, я тебе покажу.
- Возьми ключ, - сказал Берт. - Вот.
Когда несколько минут спустя они вернулись, на Эрике был надвинутый на лоб пластмассовый зеленый козырек-кепка.
- Теперь у меня все зеленое, - объявил мальчик, глядя сквозь козырек. И ты зеленый, папа. И бабушка. И дедушка. И... - Он забегал по комнате, перечисляя все, что стало теперь зеленым.
Ханна принесла кофе и яблочный пирог.
- Где вы живете, Конни? - мягко заговорила она.
- В Гринвич-Вилледже.
- Одна?
- Да, у меня там маленькая студия.
- Вы замужем? - спросила пожилая дама.
- Нет. Один раз у меня едва не состоялась помолвка, но в последнее время я много работаю, так что нет возможности строить отношения, - с неловкостью ответила Конни.
- А сейчас у вас есть молодой человек?
Девушка покачала головой.
- Значит, теперь у вас никого нет. Как и у нашего мальчика, - заявила Ханна, с улыбкой глядя попеременно то на гостью, то на сына. - Это очень мило.
Гилберт, который сидел на другом конце софы, с шумом стал размешивать сахар в кофе.
Он явно терял терпение. Конни усмехнулась. Он достаточно сегодня повеселился, делая ехидные замечания на ее счет. Теперь ее очередь.
- Да, как интересно, что мы встретились в Нью-Йорке столько лет спустя, - произнесла она. - Да, Гилберт?
На его лбу пролегла морщина.
- Да, - осторожно отозвался он.
- Берт - такой милый, веселый парень, - продолжала Конни. Поставив чашку, она протянула руку и опустила ее на плечо Барбера. - Просто прелесть. Мы все его так любим.
На мгновение он, по-видимому, онемел.
- У нас всегда были прекрасные отношения, - не унималась Констанция. Исподволь взглянув на него, она с удовольствием отметила в его глазах гневные искры. - Как тогда было хорошо!
- Значит, вы больше не потеряете друг друга из виду? - осведомилась Ханна.
- Все зависит от нашего Берта, - промурлыкала Конни и с деланным смущением опустила глаза.
Очень осторожно, словно девушка была больна какой-то смертельной и чрезвычайно заразной болезнью, Берт снял ее руку со своего плеча и встал.
- Мне пора везти Конни домой, - заявил он.
- Как?! Уже? - запротестовала мать.
- Боюсь, что так, - согласилась Конни и тоже встала. Хватит. Переигрывать нельзя. Получится очень глупо, если Барбер и Филдстоун позвонят Джулии и пожалуются на ее поведение. - Спасибо за угощение. Мне пора.
Подошел Эрик и смущенно встал перед гостьей.
- Вы это заберете? - спросил он, умоляюще глядя на Конни сквозь зеленый козырек.
- Нет, можешь оставить себе.
- Насовсем?
- Насовсем, - подтвердила Констанция.
Малыш благодарно посмотрел на нее.
- Спасибо.
Прощаясь, миссис Барбер выразила надежду, что скоро увидит их снова, Конни и Гилберта.
- Ну, ты даешь, - открывая машину, пробормотал он.
Конни ответила ему невинным взглядом.
- Я просто как можно лучше играла роль.
- И поэтому назвала меня "веселым парнем"?
- Ты бы предпочел "светоч грез моих"?
- Я бы предпочел, чтобы ты держала рот закрытым. Да, я понимаю, моя мать устроила тебе допрос с пристрастием, я приношу за это свои извинения, но не надо было создавать у нее совершенно ошибочного впечатления, что...
- Это ошибочное впечатление появилось у нее сразу же, как только я появилась. Я же тебя предупреждала, что таковы люди. Это реакция не лично на меня, а на незамужнюю женщину, возможную невестку.
- Может, и так, - уступил Барбер. - Но теперь она все время будет мучить меня вопросами о тебе, потому что ты ей понравилась!
- Я многим нравлюсь.
- А меня постоянно выводишь из себя. Как тебе это удается? осведомился он.
- Талант, - беззаботно ответила Конни и села в машину. - Не стоит везти меня до дому, - проговорила она, когда они выехали на шоссе. - Я прекрасно доберусь на метро, только подвези меня к ближайшей станции. Так тебе не придется дважды ехать через весь город, мне же идти недалеко.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
- Спасибо, так я и сделаю, - сказал Гилберт. - Значит, теперь я смогу освободить моих стариков от Эрика, отвезти его домой и уложить спать в нормальное время.
- А домой - это куда?
- В Белмор. Нам добираться час-полтора, зависит от пробок.
- Значит, у тебя нет подружки, - заметила Конни.
- Нет. К огромному огорчению матери. Я, как и ты, после смерти жены уже год в постоянных разъездах. Прибавь к этому заботы об Эрике. У меня не было возможности завязывать какие-либо отношения с женщинами.
Его голос звучал напряженно, и когда Констанция взглянула на него в профиль, то опять увидела на виске пульсирующую голубую жилку.
- И желания тоже? - спросила она.
- У меня такие же гормоны, как у всех, - сухо отозвался Гилберт. Наверное, я не против коротких встреч без обязательств. Но что-то серьезное - нет. Я не хочу ничего подобного. Спасибо, что уладила эту историю с рубашкой, - продолжил он. - Иногда мой сын, к сожалению, бывает просто невыносим. И за козырек спасибо. Сколько он стоит?
- Не помню. Пусть это пойдет в счет химчистки.
Он скупо улыбнулся.
- Договорились. Я благодарен тебе и за весь этот спектакль, - закончил он, подруливая к станции метро. - Точнее, наполовину благодарен. - Барбер притормозил. - Ты не огорчена, что не придется поработать в Калифорнии?
Конни покачала головой.
- Напротив, я даже довольна.
- Правда? - неуверенно переспросил он.
- Дорогой мистер Барбер, меньше всего в жизни мне хотелось бы в течение долгого месяца против вашей воли "организовывать" вас и заниматься фотошпионажем, лучше я займусь своей жизнью! - заявила Конни, выбралась из машины и вошла в вестибюль метро.