Он снова посмотрел на Одри — маленькую заплаканную испуганную женщину, в глазах которой, казалось, навеки застыли боль и страдание. Хотя лично познакомились они только сейчас, Ричард, разумеется, по долгу службы знал ее и раньше. Одри всегда нравилась ему. У нее были большие глава чудесного орехового цвета. Густые золотистые волосы свободно рассыпаны по плечам. Одри была неизменно приветлива и дружелюбна со всеми в компании, даже с теми, кому Ричард в жизни не подал бы руки, если бы не необходимость общаться по работе. Словом, Одри Маллиган была красива той мягкой неброско и красотой, которая всегда привлекает мужчин, утомленных общением с жеманными хищницами-вамп. Одри — маленькую, пухленькую, трогательную — хотелось защитить, утешить.
Что за подонок посмел так поступить с этой девочкой?! — раздраженно подумал Ричард. Он вновь посмотрел в испуганные глаза Одри и понял, что сделает для нее все, что в его силах, хотя, строго говоря, его дело — забота о безопасности банка, а у Тедди Уильямса кишка тонка пойти против «Лондон Юнион». Но он имел глупость объявить войну. Что ж, этот мерзавец сполна заплатит за все, что сделал с Одри.
— Вы знаете, где живет ваш Тедди? — спросил Ричард.
— Да, конечно. — Одри порылась в сумке и достала записную книжку. — Вы хотите поговорить с ним? Не ожидайте от него сотрудничества, вряд ли Тедди вот так сразу изменит свою точку зрения.
Раздражение и гнев вновь охватили Ричарда. Нет, ну каков мерзавец! Его никто не заставляет жениться на женщине, которую он разлюбил, но ребенок… Это же его ребенок! Если у меня когда-нибудь будет ребенок… — подумал было Ричард, но тут же отбросил эту мысль. Никогда у него не будет ребенка, потому что никогда больше не будет семьи.
Ричард достал из бювара еще один чистый лист бумаги и пододвинул его к Одри.
— Напишите, пожалуйста, вот здесь адрес Тедди. И его полное имя.
Ричард считал, что залог успеха в его профессии — это прежде всего скрупулезный учет всех, даже малейших деталей.
Одри принялась старательно водить ручкой по бумаге. Она напоминала прилежную школьницу, и Ричард в который раз поразился ее трогательной беззащитности. Тонкие, как ветви молодых деревьев, руки, точеные ножки с маленькими изящными ступнями. Ричард поймал себя на том, что откровенно любуется Одри, и тут же одернул себя — разве может мужчина любоваться женщиной, беременной от другого мужчины? Нет, определенно нет.
Роскошные волосы Одри, закрывшие сейчас ее лицо, были в дюйме от носа Ричарда. Он уловил их запах — легкий, свежий. Это грейпфрут — отчего-то решил он и вновь вдохнул их аромат.
Ричард поймал себя на том, что опять рассматривает Одри. У нее был изумительный профиль и нежная кожа, которую ничуть не портили редкие веснушки. Ничего, сказал себе Ричард, словно оправдываясь, я сейчас кто то вроде адвоката и должен знать о своей клиентке все — ведь в глазах, в выражении лица зачастую оказывается больше правды, чем в словах.
Когда Одри наконец закончила писать и выпрямилась, ее лицо неожиданно резко побледнело, и она, застонав, схватилась за край стола.
Ричард вскочил со своего кресла и подбежал к ней. Он подхватил ее в последний момент, когда она уже вот-вот готова была упасть. Его рука оказалась на животе Одри, где урождалась новая жизнь, и Ричард испытал благоговейный трепет от своей секундной сопричастности к великой тайне.
— С вами все в порядке? — спросил он грубовато, пряча свои чувства.
— Да, спасибо. — Одри слегка задыхалась. — Просто голова закружилась, вот и все. Ничего страшного.
Ричард подвел ее к креслу и осторожно усалил в него. Присев перед Одри на корточки, Ричард внимательно вгляделся в ее лицо. Оно все еще было очень бледным, под глазами залегли глубокие тени.
— С вами уже случалось такое раньше? — спросил он.
— Иногда, — уклончиво ответила Одри, проводя языком по пересохшим губам.
Она прикрыла глаза и откинулась в кресле. Ричард поднялся, подошел к столу для совещаний и взял с хрустального подноса стакан и бутылку минеральной воды. Открыв бутылку, он наполнил стакан и протянул его Одри.
— Спасибо, — прошептала она, сделав несколько жадных глотков.
— Вы как следует питаетесь?
— Сегодня просто плохой день. — Снова уклончивый ответ.