Полковник выслушал объяснения директора, затем выразил желание пройтись по заводу.
Осмотрели пустующие цехи. Перешли в лабораторию. Директор распахнул двери в большой двухсветный зал со стеклянным потолком, и Чайке показалось, будто он и в самом деле попал в царство точнейшей науки. У столов, заставленных приборами и аппаратами, в полнейшем молчании трудились сотни людей в белых халатах.
Директор пояснял: здесь проводится огромная работа научно-исследовательского характера. Полковник подошёл к одному из специалистов и спросил:
— Чем вы сейчас заняты?
— Я проверяю эффективность нового удобрения, — ответил химик.
— Какое же это будет удобрение?
Человек в белом халате стал рассказывать. Он выражался весьма туманно, и Чайка, который всегда любил и хорошо знал химию, сразу убедился в том, что его собеседник — полнейший невежда. Полковнику стоило больших усилий сдержать себя, чтобы спокойно выслушать нескончаемый поток ничем не связанных формул и терминов. Расчёт здесь был весьма простой: советский офицер всё равно ничего не понимает, — значит, ему можно преподнести любую бессмыслицу. Присутствующие слушали объяснения коллеги внимательно и серьёзно, только один молоденький лаборант, наконец, не выдержал, фыркнул и быстро спрятался где-то за столами, заставленными колбами и ретортами.
— Сколько здесь у вас научных работников? — спросил полковник у директора, когда инженер наконец умолк.
— Сто тридцать восемь человек.
— Многовато… — отметил комендант, снова оглядывая зал. — Ну, хорошо, — добавил он. — Я думаю, с осмотром завода мы покончили.
Он видел, с каким облегчением вздохнули, услышав эти слова, все присутствующие.
«Ладно, ладно, радуйтесь, — подумал комендант, вспоминая Гроссмана, — сейчас я вам устрою концерт!»
Он зашёл с директором в кабинет и очень медленно, так, чтобы тот мог наверняка понять каждое его слово, проговорил:
— Я в своё время окончил технологический институт и глубоко поражён удивительными познаниями, которые обнаружили ваши «учёные».
При первых же словах коменданта директор побелел. Растерянный, он пытался что-то объяснить, прекрасно понимая всю несостоятельность своих доводов.
— Мне всё ясно, — сказал Чайка. — Сколько человек и кого именно вам приказали принять на работу перед нашим приходом?
— Я никого не принимал.
— Вы же сами понимаете: я всё знаю и не стоит вам усугублять свою вину.
Директор сдался. Торопливо, чуть не плача, он стал оправдываться. Сам он не при чём: его здесь долго не было, а этих людей принимал на работу его заместитель, проклятый нацист, который успел сбежать на запад.
Через пять минут комендант получил полный список лжеспециалистов. Среди них оказались и такие личности, которых уже давно разыскивали. Во всяком случае, ни один из этих «химиков» не хотел бы встретиться лицом к лицу с правосудием. В тот же день при выходе с завода всех их арестовали.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
На окраине Дорнау, против последней бензоколонки, стоит длинное четырёхэтажное здание заводского типа. В открытые широкие окна видны ряды станков, оттуда доносится приглушённый шум моторов.
Авторемонтный завод «Мерседес» в те дни выполнял заказы Советской Военной Администрации. На соседнем пустыре выстраивались целые шеренги искареженных, искалеченных войной машин. Трактор ежедневно втягивал несколько таких автомобилей в широкие заводские ворота. Казалось бы, никакие усилия не смогут придать изуродованным машинам прежний вид. Но умелые руки выпрямляли помятые крылья и кузова, покрывали их блестящей краской, перебирали моторы, и машины снова выбегали на простор дорог.
Для руководства и контроля сюда был направлен военный представитель лейтенант Дробот, в прошлом танкист, хорошо знакомый с ремонтом двигателей. Он и отвечал теперь за выполнение плана.
Заводом уже лет тридцать управлял директор господин Бастерт. Авторитет его здесь был непререкаем, он считался незаменимым специалистом.
Лейтенант Дробот пристально приглядывался к действиям Бастерта. Больше всего удивила лейтенанта система оплаты на заводе. Рабочие получали жалование подённо, и о настоящей продуктивности труда говорить не приходилось.
Дробот пробовал поговорить на эту тему с директором, но тот только руками разводил: испокон веков здесь платили так, требовать сейчас от рабочих большей производительности он не может. Ведь снабжение плохое, да и завод не получает необходимых материалов. Свою правоту директор подкреплял множеством доказательств.