- Сколько ему лет?
- Энираду? Шестьдесят один.
Я застонала. Мне придется выйти замуж за старика, который старше меня в три раза. Черт! Ну, что за невезение?
- А он хоть адекватный?
- В каком смысле?
- Не знаю. Но мне хотелось бы знать, будет ли он меня бить или что-то в этом роде.
- Не будет. А если родишь ему ребенка, вообще на руках носить будет.
Я состроила гримасу. Для того, чтобы родить, для начала с ним в постель лечь надо. Мне придется заниматься этим с дедушкой. Вот же гадство! И для кого я все эти годы хранила невинность? Думала, встречу свою любовь и...
Любви не случилось. Я думала: «Какие мои годы? Успею». Успела. Дура.
Первый раз у меня будет с венценосным пенсионером. Ну, почему мне так не везет? Почему ему шестьдесят, а не сорок? Хотя и сорок тоже не предел желаний, но хотя бы терпимо. А теперь что делать? Воспользоваться советом королевы Виктории? Закрывать глаза и думать об Англии? Хотя тут уместнее думать о сохранении мира двух Империй.
- Марина, пойдем, - прервал мои невеселые думы голос отца. - Тебе нужно поесть и отдохнуть.
Спорить не хотелось. Словно этот разговор отнял у меня последние силы. В голове зашумело, перед глазами поплыли темные круги. Пришлось зажмуриться и изо всех сил сжать виски ладонями. Проверенный метод. Он не раз меня выручал. Через минуту стало легче. Я даже встать попробовала.
Только мне и пары шагов сделать не дали, подхватив на руки. Император решил поиграть в заботливого родителя. Но сил возмущаться не было тоже. Хочет нести - пусть несет. Мне же лучше. Можно закрыть глаза и немного расслабиться.
Главное самой не заиграться. Этот человек мне - никто. Да, он будет добр и обходителен, даже заботлив. Просто чтобы обеспечить мою лояльность. Я ведь нужна, как средство достижения его, несомненно, благих целей. Но не более того. Просто... довольную жизнью, и не слишком сильно сопротивляющуюся жертву проще использовать.
- Мы еще поговорим, - сказал отец, склонившись к моему уху. - Вечером. Или завтра утром. А сейчас тебя нужно показать врачу.
Я кивнула. Скорее своим мыслям, чем его словам. Но этого никто не заметил.
Врачу меня показали. Он диагностировал нервное истощение, прописал кучу лекарств и запретил меня волновать хотя бы дня три. Его предписания строго выполнялись. Меня пичкали таблетками, усиленно кормили и позволяли спать чуть ли не до обеда. Прогулки по оранжерее мне разрешили с большой неохотой, и то, только после небольшого скандала. Но не могла я больше находиться в четырех стенах. Просто не могла. Это меня с ума сводило.
За прошедшие четыре дня отец объявлялся дважды. Но он лишь справлялся о моем самочувствии и интересовался, не нужно ли мне чего.
На пятый настало время еще одного серьезного разговора. Мой родитель поведал мне, что о болезни принцессы Ланисы никто не знает и узнать не должен. Иначе будет ужасный скандал. А принца мне нужно еще и увлечь. Ну, так, чтобы он на смотринах выбрал меня, а не сестру.
- Мы так не договаривались, - отозвалась я ошарашенно. - В таком я точно участвовать не буду.
- Почему?
- Да как я ее соблазнять буду? У меня в этом деле никакого опыта. А еще... вдруг она ему больше понравится? Хотя это все еще не самая большая проблема.
- И в чем же ты видишь самую большую проблему? - насмешливо поинтересовался Император.
- В том, что у вас всегда была одна дочь, а тут вдруг непонятно-откуда появилась вторая. Подозрительно это. К тому же я ничего не знаю. Ни истории ваших государств, ни традиций. Про политическую обстановку, вообще, молчу. Он не выберет меня, даже если я ему понравлюсь больше.
- Ну, допустим, у нас есть немного времени, чтобы дать тебе необходимые знания. Да, лишь основы, но экзамен тебе никто устраивать не станет. Про то, откуда ты взялась, нужно еще подумать. Но мои советники предложили одну вполне правдоподобную легенду для тебя. Ты - моя дочь, рожденная до брака от... одной знатной дамы имя которой мы не станем открывать, чтобы не порочить ее имя. Я тебя признал. Но моя супруга не захотела воспитывать ребенка от другой женщины и тебя отправили сначала с удаленное поместье, а после в закрыты пансион для девочек.
- А может лучше сказать, что я была слабой, болезненной малышкой и меня решено было оставить на домашнем обучении? Пансион ведь - это люди. Учителя. Воспитанницы. Свидетели. Спросят у меня, с кем я там общалась или кто у меня преподавал. И что ответить? Получится, что все эти люди или меня не знают, или их в природе не существует.
- Да, наверное, так будет лучше.