-Невеста готова? - раздался в гостиной вопрос, заданный уже знакомым, обманчиво насмешливым голосом, в котором сквозили стальные нотки и сразу примолкшие и оробевшие служанки принялись с суетливой поспешностью одергивать складки полупрозрачной фаты из серебристого кружева, подобранной в тон к блио.
-Готова, ваша милость, - пискнула старшая из служанок, недавно объявившая Таэльмине, что назначена ее камеристкой.
Заложница не стала ждать, пока слишком рьяные помощницы разберут на лоскутки ее накидку, и спокойно направилась навстречу человеку, доставшемуся ей в женихи по глупости брата и воле судьбы.
Глава третья
-Доброе утро еще раз, дорогая, - окинув невесту быстрым проницательным взглядом, любезно произнес герцог, - вы прекрасно выглядите.
Таэль расслышала в его голосе и почти незаметную насмешливость, на которую заранее решила не обращать внимания, и неожиданную бодрость, которая могла быть только следствием зелий, выданных хозяину алхимиком. Она отлично помнила, что Хатгерн дэй Крисдано всегда относится намного добродушнее и снисходительнее к друзьям и подданным, когда ему удаётся выспаться всласть. Во всяком случае, был таким год назад, когда Таэль еще имела возможность изучать отчеты отцовских осведомителей.
И вряд ли характер тридцатилетнего мужчины сильно изменился за этот год, потому будет благоразумнее всего вести себя с ним сегодня с покорной молчаливостью.
-Спасибо, ваша милость, - не поднимая на него взгляда, кротко произнесла Таэльмина, и положила руку на подставленный ей локоть.
Хатгерн улыбнулся ещё любезнее, скорее не невесте, а удовлетворяя любопытство служанок, заинтересованно разинувших глаза и рты, и повел девушку в молельню, где сегодня должен состояться брачный ритуал для семнадцати пар. Восемнадцатому жениху, капитану Бедьеру придется подождать еще пару дней, пока его невеста оправится от отравления несвежим мясом.
Шагая под руку с невестой по коридорам и залам, герцог, не стесняясь, рассматривал сквозь вуаль ее невозмутимое личико, изучал лежащую на белоснежном рукаве тонкую кисть и ладную фигурку среднего роста. И постепенно в его уставшем мозгу начинали просыпаться и с каждым шагом расти сомнения в верности придуманного им плана, еще вчера казавшегося таким идеальным. А вместе с ними росло и тайное сожаление, что ничего изменить уже нельзя, все остальные женихи вполне довольны собственным выбором и с нетерпением ожидают возможности увести или увезти младших жен в свои дома и комнаты. Да и девушки, как донесли ему преданные слуги, рассмотрев будущих супругов, больше не жалели об отнятых у них ключах счастья.
И его собственная невеста тоже не смотрела сегодня на Хатгерна с той ненавистью, какой облила его вчера, но это вовсе не радовало герцога, скорее, наоборот, настораживало. Если верны все сведения, добытые его шпионами, и Хатгерн ведет сейчас к молельне хорошо выученную тень, то её поведение говорит лишь об одном. У Таэльмины тоже есть свой собственный план, и можно не сомневаться в его точности и продуманности. У дочери хитрого и ловкого Марнинга дэй Азбенда, покойного первого советника сопляка Рингольда, было для его обдумывания почти две декады с момента оглашения списка знатных девиц, выдаваемых в качестве залога, или просто контрибуции, герцогу Крисданскому.
-Одну минутку, - проходя мимо собственного кабинета, решился на проверку своих сомнений Хатгерн, и резко распахнул перед невестой дверь, - проходите, графиня. Я хочу задать вам один вопрос.
-Я вас слушаю, - тем же, до противного спокойным и кротким голоском сообщила невеста, по-прежнему глядя в пол.
Очень хороший, между прочим паркет, из редких пород деревьев и выложенный замысловаты узором. И все, что удавалось, не поднимая глаз, рассмотреть Таэльмине в этой комнате, тоже было очень добротным и дорогим, словно герцог задался целью подавить своим богатством каждого, кто попадает в его кабинет.
-Когда я с вами разговариваю, дорогая, будьте любезны смотреть мне в глаза.
-Хорошо, - послушно кивнула графиня, и ее серые глаза немедленно уставились на него с глуповатой покорностью. И лишь на миг в недосягаемой глубине этих сумрачных глаз мелькнула искорка живой насмешки, однако тотчас же молниеносно исчезла.
-Я знаю, Таэльмина, - спрятав раздражение, ровно произнес герцог, - какому ремеслу вас учили.