— Оставь его! Не смей! — крикнула я, заметив, что мужчина потянулся к ножу, оставшемуся лежать рядом с оглушенным соперником. Расслабленное лицо Андрея сохранило легкий след недоумения и обеды. Он никогда мне больше не улыбнется… Прости меня!
— А то что, детка? И меня приложишь бутылкой? — устало буркнул босс, взял нож и отшвырнул его в темноту. Гнев его загадочным образом исчез. Он поморщился, ощупывая кровоточащую ссадину на лбу, и неторопливо двинулся в мою сторону. Я испуганно попятилась назад, пока не ощутила босыми пятками холодную воду.
— Иди ко мне, Саша, не бойся, — мужчина протянул ладонь с испачканными в крови пальцами. — Я ничего тебе не сделаю.
Еще шаг. Под босыми ступнями просел податливый ил.
— Я никогда не причиню тебе вреда. Просто вернись.
В последней фразе прозвучала такая тоска, что я невольно засомневалась, но по инерции сделала еще один шаг. Мне хотелось убежать. Мне хотелось остаться. Мне хотелось разреветься, но я же себе пообещала…
Так ничего и не решив, я продолжала понемногу отступать. Вода поднялась сначала по щиколотку, затем — по колено, достигла бедра, пояса… Холодная вода: меня затрясло с удвоенной силой. Глеб вошел в реку следом, как был, в ботинках и штанах. Подол его расстегнувшейся во время драки рубахи приподняло волной. Он же не умеет плавать! Я могу просто уплыть и попытаться выбраться на берег где-нибудь подальше отсюда! Что-то в моем лице выдало внезапно зародившийся план. В глазах Глеба мелькнул испуг.
— Даже не думай! В такой воде ноги через пять минут сведет судорогой, ты утонешь!
Я не успела ничего решить: стопу пронзила внезапная боль. Я вскрикнула и потеряла равновесие. Ледяная вода попала в нос, захлестнула рот и глаза, пятку словно разрезало надвое, меня охватила паника. Я заметалась под водой, не в силах выбраться на поверхность.
Сильные руки Глеба подхватили меня и рывком вытащили наверх. Я с хрипом втянула долгожданный воздух, широко разинула рот и уцепилась за его мокрую рубашку.
— Что случилось?!
— Не знаю, больно!
Глеб почти бегом двинулся к берегу, преодолевая сопротивление воды, шумно загребая ногами и поднимая тучу брызг. Усадил меня на песок, опустился рядом на колени. Осторожно обхватил ладонями окровавленную ступню, поднял на уровень лица, осмотрел.
— Ты наступила на стекло. Осколок вошел глубоко, еще и разломился. Возьмись за шею, я донесу тебя до машины.
— Только если ты позовешь кого-нибудь помочь Андрею. И пожалуйста, не наказывай его, он просто меня пожалел! Или я никуда не пойду! — я даже отдаленно не представляла, чем смогу подкрепить эту смешную угрозу. Разве что сяду на задницу и упрусь здоровой пяткой в песок, пока меня будут волочь к автомобилю. Но шантаж внезапно подействовал.
— Хорошо, — сквозь зубы процедил босс.
Прикосновение его рук не утратило того волшебного эффекта, по сравнению с которым какие угодно фантастические твари выглядели скучнее очереди на почте. Стоило Глебу подхватить меня под спину и согнутые колени, а мне — обнять его за шею, прижавшись к мокрой рубахе, как воля и уверенность в своей правоте начали стремительно таять. Особенно когда я поняла, что негромкий ритмичный звук возле уха — это стук его сердца.
Внезапно он остановился, сделал шаг в сторону и несколько раз с силой опустил тяжелый ботинок. Раздался громкий треск. Глеб пошел дальше, а я с удивлением оглянулась назад: на песке осталась лежать моя разбитая гитара с дырой в деке и переломанным пополам грифом…
Наверху нас ждал почти незаметный на фоне темной равнины открытый джип, припаркованный в стороне от тропы. Опустив меня на переднее сидение, Глеб завел мотор и развернул автомобиль, выезжая на грунтовую дорогу. Вода, стекавшая с нашей одежды, быстро намочила обивку кресел и резиновые коврики под ногами. Кровь из раны на лбу попала Глебу в глаза, и он сердито вытер ее какой-то тряпкой из бардачка.
— Ты обещал, что об Андрее позаботятся!
Выругавшись, босс взял с подставки на приборной панели мобильник и нажал кнопку вызова, продолжая рулить свободной рукой. Отдал серию коротких приказов, немного меня успокоивших. По крайней мере, в них фигурировал лазарет, а не карцер или расстрельный лужок.
— Он так тебе дорог? Почему же ты его остановила? — Спросил мужчина, раздраженно отбросив телефон на заднее сидение и вернув обе руки на руль. — ДЬЯВОЛ! ДА ЧТО Ж ТЫ СО МНОЙ ТВОРИШЬ!
Я еще не видела, чтобы Глеб выходил из себя: глухо зарычав, он несколько раз саданул ладонями о руль. Машина протестующе вильнула, мужчина сделал над собой усилие и успокоился. Теперь он, не отрываясь, смотрел в лобовое стекло, за которым ближний свет фар выхватывал из темноты петляющую дорогу. Я задержала взгляд на его резком профиле с плотно сжатыми губами. Это что? Нет, это что — ревность?!