В голове снова и снова проносились слова, сказанные в разное время про моего друга: умный, умеет приспосабливаться, с двойным дном… Нет, это все про кого-то другого… про Дамира, например. Вот уж у кого не то что двойное дно, а гребаный слоеный пирог вместо души. Мне вспомнился подслушанный диалог между Андреем и Дамиром, когда я валялась в кладовке, а мужчины дрались в спортзале. Первый помощник тогда сказал, что Андрей собирается выбрать не ту сторону. Я, как законченная эгоистка, решила, что речь идет о моей драгоценной персоне. Мол, главный соглядатай босса догадался, что Андрей мне помогает и собирается организовать побег. Но что-то не сходилось. Во-первых, какая у меня, к черту, сторона? Трусливый Стасик и без пяти минут призывник Витек? А во-вторых, если бы Дамир узнал, что Андрей меня покрывает, то уж наверное догадался бы перетряхнуть спортзал. Нет, речь шла о какой-то другой стороне…
— Мы не можем вас обыскать. Поэтому хорошо подумайте и скажите: есть ли при вас оружие или какой-либо предмет, который можно использовать в качестве оружия?
У входа в палату на складных стульях сидели двое охранников. Левого я знала — бородатый Жорик, невзлюбивший меня с первой встречи. Правый, незнакомый, поднялся навстречу, задержавшись взглядом на провисшем кармане толстовке. Я вытащила прихваченный в качестве подарка старый плеер с дешевыми наушниками-затычками. Раз Андрей отправлен на длительный карантин, развлечений у него должно быть негусто. А тут полная дискография «Сектора Газа» и еще кой-чего по мелочи. Охранник ненадолго задумался. Возможно прикидывал, не попытается ли заключенный придушить его проводком от наушников, но все же кивнул и отпер замок.
Взявшись за дверную ручку, я замешкалась. Как страшно встретиться с Андреем взглядом и прочитать в его глазах горечь разочарования! Все, что угодно, только бы не видеть его лица в тот момент, когда я открою дверь и шагну через порог. Я чуть не поддалась искушению развернуться и убежать, чтобы позже, с безопасного расстояния накропать длинное слезливое письмо. Но вряд ли ему разрешали пользоваться телефоном или планшетом. Я должна это сделать.
Палата оказалась похожа на ту, где я лежала месяц назад, только без окон. Под потолком горела лампа дневного света, издавая тихое жужжание на одной бесконечной ноте. Растянувшийся на кровати Андрей даже не повернул голову к выходу, безразличный к тому, шорох чьих шагов влился в скучный больничный покой.
— Привет…
Если бы я не разглядывала его с болезненным вниманием, то легко бы упустила еле заметную дрожь, пробежавшую по телу молодого мужчины. Андрей смотрел прямо перед собой. Выглядел он бледнее обычного, под скулами залегли синеватые тени. Правую сторону прежде симпатичного лица обезобразили следы недавней драки. Нижняя губа распухла и лопнула в центре, в уголке рта залегла печальная складка, раньше ее не было. Сердце мое болезненно сжалось. Все намеки Глеба на то, что Андрей — вовсе не такой хороший парень, каким кажется, утратили малейший оттенок правдоподобия. Именно такой. Это завистливый Дамир, от которого в дрожь берет любого нормального человека, захотел избавиться от слишком умного и смелого конкурента.
— Мне так жаль… Я не прошу прощения. Такое, наверное, нельзя простить. Но мне правда очень жаль…
Я подошла ближе и встала так, чтобы попасть в поле его зрения. Ждала, что Андрей отвернется, но он продолжал равнодушно смотреть вперед — на меня и на кусок стены за моей спиной, выкрашенный безжизненной серо-голубой краской. Без привычной улыбки он казался совсем чужим. Даже более чужим и враждебным, чем в день нашего знакомства.
— Я просто… я испугалась, что ты его убьешь. И ты ведь убил бы его, так?
— Так, — Андрей наконец-то пошевелился и сфокусировал взгляд на моей фигуре. — Господи, тебе уже восемнадцать, а ты все еще такой ребенок, Саша. Тебе все кажется, что ты попала в большой офис с военным уклоном. А Глеб — почетный руководитель, выбранный на этот пост благодаря мудрости и дальновидности. А тебя занесло в стаю зверей, которые жрут друг друга и тех, кто слабей. И Глеб забрался на верхушку потому, что жрал активнее и больше.
Его слова достигли цели. Я сжалась, как от удара.
— А ты?
— И я такой же…
— Нет, не такой! — с чувством возразила я. — Я знаю, ты и вправду хотел мне помочь!
Мужчина улыбнулся одними уголками губ.
— Андрей! — не выдержав, я рухнула на тесную кровать, обхватила его за шею и зарыдала, уткнувшись в воротник больничной футболки. Давать клятву не плакать в таком месте — затея, изначально обреченная на провал. Теплая ладонь легла мне на спину, успокаивающе погладила.