— Привет, — Андрей достал из кармана плеер и поставил музыку на паузу. — Деревня ты, Саша, и вкус у тебя соответствующий. Но подборка веселая, местами даже юность напомнила.
А еще он жевал жвачку — в ответ на мой тоскливый взгляд надул и лопнул розовый пузырь. И улыбнулся. Широко и открыто, как умел только он… Из моей черепной коробки исчезли все до единой мысли, оставив после себя бескрайнюю пустоту. Как смешно говорил в таких случаях Витек: «А в голове — поле кукурузовое, ветер и пакет летит». Вот и во мне образовалось такое поле с кувыркавшимся в воздухе пакетом, только смешно больше не было.
Андрей прекрасно понял мое состояние. Он вообще хорошо понимал людей. Подошел, дурашливо взъерошил волосы — у меня не хватило сил уклониться.
— Вам нужен я. Отпустите Сашу, — хрипло сказал Глеб. — Стас, она же твоя сестра. Что ж ты делаешь, скотина…
— Родная кровь, в этом и затык, — охотно подтвердил брат. Сама я никогда ничего не употребляла, но насмотрелась на этот эффект предостаточно: под феном всегда пробивает на разговоры. Сейчас как присядет на уши, хрен заткнешь. — У нас мать была такая тварь, ты не поверишь. Свалила, когда мне было одиннадцать. Оставила с хахалем-алкашом, который меня избивал каждую неделю. Но одно доброе дело все-таки сделала — сто лет как померла. А недавно к праотцам отправились и ее родители, наши с тобой, Саша, бабушка и дедушка. И ой что выяснилось! Яблочко от яблоньки далеко укатилось — мать-то у нас оказалась из нормальной семьи! Так что я закончу суд и поеду вступать в наследство в Москву. Прощай, Нижне-Волчанск! Жди меня, трешка в Хамовниках!
Я вспомнила письмо из нотариальной конторы, давным-давно замеченное в мусорной корзине Стаса. Там же лежали квитанции на нашу квартиру — брат иногда их оплачивал, чтобы мы с батей не сидели без света. Получается, нотариус разыскал мою семью и отправил письмо на единственный известный адрес. Но письмо первым обнаружил брат. Прочитал, понял, что у него появилась возможность свалить из Нижне-Волчанска, да не куда-нибудь, а сразу в Москву. И не выдержал искушения. Я даже рассмеялась. Криминальные разборки, ревность влюбленной психопатки… Ага, как же. Цена моей жизни — столичная трешка.
— Посмейся, Саша, посмейся… — Стас явно себя накручивал, стремясь достигнуть нужного уровня злости, за которым совесть безболезненно отключится. — А ты, Глеб, такой весь из себя мужик со стальными яйцами… Что теперь скажешь, а? Смотри на меня! Что скажешь?! Стасик, наш трусливый дурачок, так вы про меня думали? А я вас сделал, вас обоих, как детей! Так кто из нас теперь настоящий мужик?
— Ты, Стас. Ты — настоящий мужчина, и ты победил, — спокойно подтвердил Глеб. — Тебе больше не надо никому ничего доказывать. Отпусти Сашу.
— Нет, ты и вправду не догоняешь? — брат коротко хохотнул и подошел к связанному пленнику. Ухватил за волосы и резко дернул вверх, заставив задрать голову. — Я так обрадовался, когда ты захотел забрать ее в качестве залога, ты не представляешь… Ну, думаю, наконец-то! У меня сестренка борзая, непременно что-нибудь отчебучит, вот ты и ее шлепнешь. Самому руки марать не придется. Я в последнее время и сам об этом подумывал, но знаешь… Я же в суде работаю. Знаю, кого менты в первую очередь проверяют. А тут такой подарок: да кто вообще про меня вспомнит, когда в городе вон какие страсти творятся?
Стас истерично расхохотался и вернулся ко мне. Во взгляде Андрея промелькнуло презрение, пока еще умело спрятанное.
— Все подумают, что Сашу убили в ходе ваших разборок. И все в ажуре! А? Хороший план?
— Если дело только в наследстве… — я скинула с себя бессильное оцепенения и встряла в разговор. — Забирай все. Я напишу отказ, дарственную, что скажешь. Но Глеб тебе не нужен, отпусти его.
— Надо же, ты был прав, Андрюха, — с восхищением протянул брат. — Во дают! Нет уж, Саша, я лучше посмотрю, как большой и страшный Глеб Игнатьев, целый месяц ставивший меня раком, истечет кровью на этом засранном полу, глядя в твои мертвые глаза.
Глеб рванулся с кресла, силясь разорвать путы. Я и сама бросилась к брату, мечтая размазать, разбить, уничтожить ненавистное смеющееся лицо, но Андрей меня опередил, слегка покачнув незаметно выхваченным пистолетом.
— Еще одно лишнее движение, и я выстрелю ему в колено. А ты, Глеб, снова попробуешь встать — выстрелю в ногу Саше.
— Повеселились? Вот и ладушки, теперь к делу, — из глубины склада вернулся Прилепченко. Деловитым тоном приказал:
— Гаси придурка.