Муж Таоды, смеясь, заявил, что его братец пока тормозит об стену каньона, поскольку управление хвостом ещё не освоил, а ведь это не сложнее, чем попой повилять. И что он уверен — Неара научится этому гораздо быстрее Леикона, потому что у девушек виляние попой в крови. Лиора укоризненно на него взглянула, и он тут же уткнулся в тарелку, бормоча извинения.
Брат короля сказал, что велел слугам обустраивать в левом амбаре гнездо для Неары, поскольку со дня на день они с Леиконом научатся летать настолько хорошо, что можно будет откладывать яйцо. Об этом говорили спокойно и деловито, как о чём-то обычном и нормальном, и хотя когда-то, впервые узнав об особенностях размножения драконов, я была удивлена и даже немного ошарашена подобным, сейчас тоже воспринимала всё как само собой разумеющееся.
Дело в том, что после «обмена», а точнее — после первого обращения, драконица начинала источать запах, безумно привлекательный для самца, означающий, что она готова к тому, чтобы отложить яйцо. И если все последующие разы это длится примерно неделю и само собой проходит, если даже драконица не зачала, то в первый раз так не получится. Нельзя переждать это время, потому что оно заканчивалось лишь после зачатия яйца, и никак иначе.
А пахнущая самка не могла свободно пользоваться крыльями, разве что в специальном месте, куда самцам ход запрещён, и то её туда и обратно относили в двуногой форме. Конечно, кому такое понравится? Обрести крылья и не иметь возможности ими пользоваться!
Вот и старались драконицы отложить первое яйцо как можно раньше. У них, собственно, и выбора-то не было, не то что с последующими детьми. Все драконьи первенцы вылуплялись в первый же год брака, это было так же привычно, как, например, после свадьбы перебраться в дом мужа.
Поэтому, как только Леикон сможет самостоятельно донести кресло с Неарой до специального укромного местечка где-то в горах, а она — долететь оттуда драконицей, они отправятся туда вдвоём, а когда вернутся, она снесёт яйцо в том самом «амбаре» для переодевания, где ей устроят гнездо. Так стали делать в последние двадцать шесть лет, поскольку священные места общих кладок теперь считались небезопасными, а «амбары» оказались самым подходящим местом — были достаточно закрытыми, близкорасположенными и подходили по размерам.
Поначалу, ещё у красных, когда я слышала разговоры о подготовке гнезда и обо всём остальном, меня слегка коробило оттого, что все знали, куда и зачем улетает пара молодожёнов и чем они там будут заниматься. А потом до меня дошло, что это мало чем отличается от той же первой брачной ночи, о которой вообще знают не только члены рода, но и все гости и соседи. И это кажется обычным и нормальным. Так чем хуже зачатие яйца?
Так что сейчас я слушала рассуждения о том, какое сено нужно взять и не лучше ли настелить вниз солому, а сено сверху, и спокойно ела. Дело житейское. Зато потом Неара сможет летать, где и когда захочет. Счастливая! Мне бы тоже так хотелось. Правда, сначала пришлось бы сделать с драконом то, от чего дети… то есть яйца, бывают. Мысленно содрогнулась, а потом задумалась. Я ведь тоже была бы драконом, мы были бы одинаковые.
Помнится, то, что происходит в супружеской постели, прежде тоже казалось мне странным, стыдным и неприятным. Я не могла поверить, что от такого можно получить удовольствие. А вот прошлой ночью мой муж показал мне — да, можно. Наверное, и у драконов так же? Пока сам не испытал, кажется — бррр. А вдруг это тоже так же чудесно? Особенно, если дракон опытный, как мой муж?
Взглянула на короля, сидящего рядом и спокойно слушающего разговоры родственников, и встретилась с его внимательным взглядом. И что-то было в его глазах, от чего вдруг сжался странный комок в животе и жаром опалило щёки — нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Вот так же он на меня смотрел в постели, даря ласки, от которых я собственное имя вспомнить не могла.
Какое-то время мы так и сидели, глядя друг другу в глаза — я почему-то не могла отвести взгляд, словно меня приворожило, — а потом король решительно отставил в сторону кубок и встал.
— Поздно уже, день был нелёгким, пожалуй, мы пойдём спать, — сказал он и протянул мне руку.
Удивившись — рано же ещё, спать только часа через два-три пора будет, — всё же послушно вложила руку в большую ладонь, встала и, пожелав всем спокойной ночи, пошла из столовой, ведомая мужем. За спиной услышала:
— Нам с Неарой, пожалуй, тоже пора.
— Сладких снов, братец!
— Умаялся, бедный, крыльями махая, с ног валится.
— Спать теперь будет без задних лап.
— Сейчас кто-то тоже отправится спать без сладкого, и не посмотрю, что взрослые!
— А мы и не против, правда, Истла?
— Уймитесь, скоморохи!
Потом дверь закрылась, и я не слышала, о чём дальше разговаривали драконы. Я шла, не оглядываясь, слыша за спиной шаги другой пары, потом — как хлопнула дверь их спальни, и понимала, что все прекрасно знают, куда меня уводит муж, и что сейчас будет делать. Это смущало, но в то же время заставляло сладко сжиматься низ живота. Потому что я была бы совсем не против повторения прошлой ночи, тем более что точно знала — ни больно, ни страшно от неизвестности уже не будет.
Когда за нами закрылась дверь королевских покоев, муж неожиданно подхватил меня на руки и буквально взбежал по лестнице в спальню. Поставив меня возле кровати, он начал расплетать мою косу, а потом снимать с меня всю одежду, всю, до последней ниточки, покрывая моё тело поцелуями и бормоча, что ждал этого весь день, и как жаль, что он не мог остаться со мной этим утром, но теперь его золотая девочка снова с ним, и он не может удержаться.
Половину слов я не поняла или не расслышала, просто стояла в растерянности от его напора, позволяя делать всё, что он хочет, послушно поворачиваясь и поднимая руки, чтобы удобнее было меня раздевать, и в какой-то момент поняла, что вновь начинаю плавиться под губами и руками, ласкающими каждый обнажающийся кусочек моей кожи. К тому моменту, когда оказалась полностью раздетой, я уже с трудом стояла, поскольку ноги подгибались от странной слабости, неведомой прежде.
Раздев меня, король вновь подхватил на руки, уложил на кровать, а потом стал быстро стягивать одежду, бросая на пол — хотя вчера аккуратно складывал на стул, — не сводя при этом с меня глаз. А я тоже, как заворожённая, смотрела на него, даже не подумав как-то прикрыться — просто забыла, что совсем голая и должна бы стесняться. Слишком кружилась голова от только что испытанных ласк, слишком интересно было то, что открывалось моим глазам.
Вчера я уже видела мужа раздетым до пояса и нашла его красивым, хотя и пугающим своей мощью. Сегодня уже не боялась — ночь, проведённая в его объятиях, показала, что эти сильные руки могут очень нежно ласкать, а могучее тело вовсе не пытается раздавить, и к нему так уютно прижиматься потом, после, когда приходишь в себя от только что изведанного наслаждения.
Но сегодня я увидела кое-что новое. Прошлой ночью мне так и не удалось увидеть мужа полностью. Он либо сливался со мной воедино, либо крепко прижимал меня к себе, либо… я спала. А вот сейчас — увидела. Ох! Мои глаза распахнулись, наверное, на пол-лица. Я, конечно, знала, что там должно быть, и даже видела у младшего брата и племянника, когда помогала их купать и менять штанишки. Но мой муж не был маленьким мальчиком, у него вообще ничего маленького не было.
Глядя, как зачарованная, на мужской орган, подумала — хорошо, что вчера этого не видела. Перепугалась бы до смерти, мало мне остальных вчерашних страхов было! А вот сейчас я понимала, что не всё так страшно, что природа не глупа и сделала женщин и мужчин идеально подходящими друг другу, как же иначе? Но всё равно — я впечатлилась. Неужели всё это во мне помещалось? Удивительно, но так ведь и было.