— Люди, с которыми я имею дело, — говорит он грубым голосом, — убьют тебя, не задумываясь, как только поймают, чтобы только отомстить мне. Хочу ли я защитить тебя? Черт возьми, да. Облажался ли я, появившись перед тобой снова? Определенно да.
— Нет, это не так.
Он фыркает, словно не может описать словами насколько он облажался на самом деле.
— Я не должен был приезжать.
— Тогда почему ты приехал? — в порыве злости спрашиваю я.
Стоун смотрит на меня, и тогда я все понимаю. Он знал, что это опасно, и все равно пришел, потому что он не может держаться от меня подальше.
Не может. Надежда снова начинает пускать корни в моем сердце.
— Это все неважно, — говорит он. — У меня есть незавершенное дело, которое я обязан довести до конца. Есть планы, и они не включают тебя.
— Какое еще дело? — спрашиваю я, желая узнать о нем как можно больше.
— Это тебя не касается.
Разве сейчас он выглядит свободным?
— Ты никому ничего не обязан.
— Тут ты ошибаешься, сладкая, — Стоун едко усмехается. — Только я могу сделать это, понимаешь? Люди рассчитывают на меня, совсем как ты.
Мы все ближе и ближе приближаемся к городу.
— Может, я смогу помочь тебе.
— Да ты что? Ты знаешь, как убить монстров, которые приходят к моим друзьям в ночных кошмарах? Может быть, тебе известно, как исправить разрушенные жизни?
Я сжимаю руль крепче, пока Стоун кричит на меня:
— Может, тебе известно, как вытащить моего брата из тюрьмы, с которым я не могу даже выйти на связь?
Мое лицо тут же вытягивается от услышанного.
— О, не волнуйся, он не виновен. Его подставили, очень грамотно подставили за убийство, которое он не совершал. Вот, какая власть есть у наших врагов.
— Почему ты сражаешься с ними? — спрашиваю я, в надежде разобраться.
Стоун съезжает ниже по сиденью, отчего морщинки собираются вокруг его глаз. Что-то подсказывает мне, что он устал и, к тому же, испытывает невыносимую боль.
— Из-за того, что было… Тебе не стоит этого знать.
— Нет, стоит, — хмурюсь я в ответ. — Я не ребенок.
Парень смотрит на меня долгое время, но так ничего и не отвечает, отчего я чувствую беспомощность. Я думала, что мы преодолели барьеры между нами. После всего, что произошло, он до сих пор видит во мне просто глупую школьницу?
Я больше так не могу. Я вела для него машину с дулом у виска, ехала вперед с его рукой между своих ног, но не могу продолжать путь с этим ужасным чувством безнадежности. Поэтому, когда вижу знак остановки впереди, резко поворачиваю руль, заезжая на стоянку.
— Что ты делаешь? — спрашивает Стоун, при этом не выглядя счастливым от моей выходки.
— Я не хочу возвращаться.
Мужчина бросает на меня сердитый взгляд:
— Вернись на автостраду, сейчас же.
В его голосе таится угроза, но я знаю, что он никогда не причинит мне боль. Игнорируя его слова, паркуюсь на свободное место и достаю ключ.
Тут никого нет, только несколько полупустых торговых автоматов стоят рядом с дверью в уборную. В стороне валяются пару сломанных столов для пикника, и всё вокруг поросло сорняками. Вдоль парковки линиями припаркованы фуры, но я не вижу никаких водителей вокруг.
Я выбираюсь наружу под палящее солнце, не в силах больше выносить тишину.
Стоун выскакивает вслед за мной, смотря на меня тяжелым взглядом поверх капота.
— Какого хрена ты творишь?
— Ты можешь довериться мне, я никогда ничего не расскажу детективу Ривера.
— В задницу детектива Ривера, — он выглядит взбешенным. Я ожидала не такой реакции.
— Тогда почему ты не хочешь рассказать мне? — я смягчаю свой голос, пытаясь успокоить его. — Может быть, я смогу помочь тебе. Ты не узнаешь, пока не попробуешь. — Он грубо усмехается, словно я несу редкую чушь. — Почему тебе смешно? Потому что я слишком молода? Не достаточно сильна? Ты ошибаешься, — мой голос дрожит от волнения. — Я думаю, ты хочешь рассказать мне, ведь тебе нужен человек, которому ты сможешь высказаться. Тебе нужен кто-то, кто сможет позаботиться о тебе.
В ответ Стоун лишь издевательски смеется:
— И этот человек, должно быть, ты, да?
Парень почти в два раза тяжелее меня, всё его тело напряжено, но в голове мелькает безумная мысль, что я могу противостоять ему и смогу одержать победу в конце.
— Да, я этот человек. Скажи, что я не права. Схвати меня и запихай обратно в машину. Давай же, испорти все прямо сейчас!
— Не испытывай меня, сладкая.
Мое сердце охватывает пламенем, я чувствую себя сейчас ярким солнцем. Не растением, которое может жить или умереть по чужой прихоти. Я чувствую, что Стоун меняет меня в лучшую сторону, и я также хочу попытаться изменить его.
— Я с тобой, Стоун. Я сейчас прямо перед тобой, прошу тебя, впусти меня к себе.
Он хочет, чтобы я боялась его, ведь это так просто. Он мог бы влепить мне пощечину или вывернуть руки, причинить боль, но он этого не делает. Просто стоит в лучах солнца, злой и свирепый, полностью в моей власти.
И тогда я понимаю: это он то растение, лишенное надолго света и воды. Он тот, кто умирает на самом деле.
— Забирайся в машину, — приказывает Стоун. Сквозь строгость в его голосе я слышу что-то еще, похожее на отчаяние. — Сейчас! — кричит он.
До нас доносится эхо его крика, и жестокие слова повисают между нами.
Я касаюсь его руки, не в силах отступить от начатого:
— Расскажи мне, что случилось, — шепотом умоляю я. — Ты сказал, что заботишься о своих друзьях, но кто заботится о тебе? Ты же хочешь рассказать, и я здесь сейчас.
Что-то щелкает в его голове. По его лицу я понимаю: он принял решение. Стоун приближается ко мне, в то время как все его тело источает угрозу:
— Ты думаешь, что знаешь, чего я хочу?
Инстинктивно делаю шаг назад, затем еще один и еще. Я не боялась его в машине, несмотря на все запугивания, не боялась, когда бросала ему вызов. Я была в безопасности, но не сейчас.
Он человек из плоти и крови, внутри которого закипает гнев.
— Свежие новости: ты ни черта не понимаешь. — Его глаза горят огнем. — Знаешь, что будет дальше? Мы вернемся в эту чертову машину, и ты отвезешь нас обратно в школу. Назад к своей домашней работе и глупым девичьим мечтам. Все это было ошибкой. И это, — он указывает пальцем на меня и себя, — никогда не повторится снова. Никогда!
Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в мои ладони.
— Забирайся. Внутрь. — Он указывает на машину.
Кажется, мой мир рушится. Я качаю головой — всё, на что я сейчас способна. Меня выворачивает из-за его бесчувственных и жестоких слов. Не могу поверить, что все происходит на самом деле.
Но вместо слез, я выпрямляю свою спину и беру себя в руки. Этому я училась годами: оставаться невозмутимо вежливой, пока все рушится внутри меня.
— Конечно. Сразу после того, как схожу в туалет. Если ты не возражаешь, конечно.
— Ага, вперед. Отправляйся в дамскую комнату, — говорит он с презрением, словно ненавидит меня. Может, так оно и есть, и Стоун на самом деле не хочет больше видеть меня.
Я резко разворачиваюсь и устремляюсь к потрепанному зданию, в котором располагаются уборные.
О чем я вообще думала? Пыталась связать себя с кем-то, вроде него. Мало того, что он старше меня, так еще мы из разных миров. Как я могла подумать, что смогу понять его и попытаться помочь? С чего решила, что он захочет меня? Навыдумывала себе, что я для него нечто большее, чем просто очередное отвлечение.
Мои глаза наполняются слезами, когда я, наконец, вбегаю в уборную. Половина лампочек разбита, отчего комната находится в полумраке. Тут немного жутковато. Окно под потолком забито листьями и кучей мертвых мотыльков.
Мама упала бы в обморок, окажись в таком месте. Наша семья никогда не путешествовала на машине и не останавливалась на стоянках для отдыха. Все наши каникулы проходили в пятизвездочных отелях. Первый класс в самолетах и частные каюты на лайнерах. Все, чтобы соответствовать статусу, а не наслаждаться компанией друг друга.