Ристалище находилось рядом с большим аббатством неподалеку от дворца, и то был вызов короля церкви – святые отцы недовольно взирали на подобные состязания и развлечения. Сейчас здесь в изобилии скопились фургоны бродячих комедиантов, представлявших пьесы как самого благочестивого, так и непристойного содержания. Были и кукольники, забавлявшие детей, а также орды мимов, фокусников и жонглеров,[7] развлекавших публику, пока герольды не объявят следующую пару противников, на огороженной площадке перед королевским возвышением.
Люди знатного происхождения, соответственно своему положению, могли наблюдать за состязанием, не испытывая каких-либо неудобств, зато на остальном пространстве теснился простой люд, однако также ожесточенно заключавший пари, как и знать. Мальчишки забирались на высокие шесты с разноцветными знаменами, которые весело развевались под ярким зимним солнцем. Из лошадиных ноздрей валил пар, кони нетерпеливо били копытами, в то время как озабоченные оруженосцы надевали на них уздечки и попоны. Над каждым из небольших шатров, расставленных в отведенном месте, реяли штандарты знатных воинов, готовившихся в этих шатрах к предстоящему бою.
У Вольфа не было геральдических цветов и штандарта, где они были бы обозначены. Бронуин лихорадочно сновала среди людей, лошадей, шатров, отыскивая знакомое лицо и статную фигуру. Если он бился с Ульриком Кентским, пока она спала, окутанная теплом его любви, то себе этого никогда она не простит. Любовь толкнула ее на месть Ульрику, и любовь же должна утолить жажду мести. Оставалось лишь молиться, чтобы не было слишком поздно.
Глаза у нее расширились от страха, в груди теснилась боль. Вдруг герольды затрубили, и был объявлен новый поединок. Беркли должен был сразиться с рыцарем из Саксонии. Беркли! Бронуин побежала на противоположный край ристалища к тому месту, где участники турнира заходили на поле битвы. Она успела увидеть, как рыцари направляются к центру поля, чтобы приветствовать короля. Вольф наверняка будет наблюдать за поединком своего друга!
К ее разочарованию среди вопящей толпы не было видно лица с золотистой бородкой. В отчаянии она схватила за рукав оруженосца, одетого в цвета Беркли.
– Мальчик, где друг твоего хозяина… наемник по имени Вольф?
– Если твой хозяин не участвует в состязаниях, мальчик, – покровительственно ответил оруженосец, то я здесь ни при чем! Не знаю я никакого Вольфа, кроме того волка, что рыщет в лесах!
Пренебрегая тем, что парень гораздо здоровее нее, Бронуин вспыхнула от гнева и дернула оруженосца за малиновый плащ.
– Я спросил, где…
Удар кулака в грудь не дал закончить тираду, швырнув ее на мерзлую землю, где дымился конский навоз, оставленный только что прошествовавшими боевыми конями.
– Эй, вы! Прочь с дороги, иначе никто из вас так и не узнает, каково это – сидеть на коне!
Бронуин поджала ноги, так как рыцарь намеревался проехать как раз между нею и драчуном-оруженосцем. Мелькнула ярко-оранжевая попона с голубой каймой, и Бронуин подняла глаза. Оранжевый и голубой! Те же самые цвета, что и на плаще, который она оставила в комнате Вольфа, намереваясь доказать вину Ульрика Кентского! Всадник остановил своего великолепного скакуна темной масти на краю ристалища, дожидаясь, кто же победит в объявленном поединке.
Это был Ульрик! «А где же Вольф?» – думала Бронуин, лихорадочно оглядывая толпу. Может, всему причиной были доспехи, но никогда не видела она столь грозного воина, как Ульрик – сам демон в сверкающих латах! На его зазубренном боевом щите, на фоне оранжево-голубых квадратов был нарисован черный пес, застывший в прыжке. На богатом голубом плаще блестели в солнечном свете золотистые кудри, которые она видела вчера за воротом ночной рубашки.
Гул толпы привлек ее внимание к ристалищу, где Беркли выбил из седла противника. С металлическим лязгом, громыхая доспехами, тот рухнул на землю. Звук был такой, будто все серебряные блюда в Лондоне упали на пол одновременно. Человек некоторое время лежал неподвижно, приходя в себя после сокрушительного падения. Постепенно закованные в металл члены начали шевелиться и сгибаться. Поверженный пытался подняться, в то время как Беркли объезжал ристалище под приветственные крики толпы.
Когда оруженосцы побежденного ринулись вперед, чтобы помочь своему хозяину, Ульрик Кентский направил черноглазого коня к королевскому возвышению, чтобы присоединиться к победителю, с которым теперь ему предстояло сразиться. Герольды объявили о его появлении на поле боя. Ликованию зрителей вторил грохот копыт, раздавшийся за спиной Бронуин.
«Вольф!» – подумала она, но, обернувшись, увидела не Вольфа, а троих рыцарей при всех регалиях. Всадники рвались к королю, не обращая внимания на стражников, ринувшихся остановить их. Ни под одним из рыцарей не было коня масти Пендрагона, и это привело Бронуин в замешательство, как и то, что она увидела знакомые цвета Эльвайда. Дэвид Эльвайдский и его спутники!
Она узнала своего бывшего жениха в тот же миг, как раздался повелительный, соответствующий положению говорившего, голос короля:
– Что это значит, доблестные рыцари? Предварительные поединки проведены, и мы ждем нашего верного защитника короны.
Дэвид поднял забрало и крикнул с вызовом:
– Защитника? Считает ли его величество убийцу и предателя союза Уэльса и Англии защитником?
Пораженная, Бронуин пробилась вперед к веревкам, ограждавшим ристалище от толпы. Она не обращала внимание на сердитый шепот за спиной. Только этот шепот и нарушал внезапно наступившую тишину – все ждали ответа короля. Тот ли это Дэвид – человек, не откликнувшийся в свое время на ее мольбу о помощи?
– Объяснитесь, господа! Это серьезное обвинение как против сэра Ульрика, так и по отношению к нашей королевской милости.
– Мои друзья и я приехали, чтобы принести клятву верности вашему величеству, равно как и мой добрый друг, Оуэн Карадокский намеревался то сделать. Но по дороге в Лондон он сам, его семья и свита попали в засаду и были безжалостно убиты, в том числе и невеста этого негодяя.
Ропот пробежал среди знати и простого люда: оскорбительное обвинение потрясенным шепотом передавалось от одного к другому. Шум все нарастал, пока король не дал знак трубачам, чтобы звуком труб те призвали народ к порядку.
– Какое отношение случившееся имеет к Ульрику Кентскому?
– Воины, сраженные храбрым Оуэном в смертельной схватке, носили плащи цветов этого рыцаря, и где-то в городе есть очевидец преступления, мальчик по имени Эдвин!
Король повернулся к обвиняемому.
– Мы хотели бы услышать, что вы можете сказать на это, сэр. Вам известна участь, которая ждет предателей нашего дела, будь то война или мир. Не далее как вчера вы сказали нам, что ваша невеста находится в Лондоне и будет представлена нам сегодня вечером на пиру.
Рыцарь склонил голову.
– Да, ваше величество, я говорил правду.
– Тогда представьте доказательства, сэр! – самонадеянно усмехнулся Дэвид.
Не в силах отвести глаз от разворачивающегося у нее на глазах действа, Бронуин пристально смотрела на Ульрика Кентского, который повернул коня к выходу. «Что он задумал?» – терялась она в догадках, прекрасно понимая, что он не может представить леди Бронуин в качестве доказательства. Только один человек знал, что она жива.
Кровь отлила от лица и бросилась к пяткам, приковав ее к месту. Она не могла пошевелиться, даже когда удивленный взгляд упал на стройные ноги гнедого коня, приближавшегося прямо к ней. Биение сердца громом отдавало в ушах, все движения, казалось, замедлились.
Гигант в железных доспехах с ярким оранжево-голубым плюмажем на шлеме протянул к ней руку, и рука в железной, перчатке подхватила ее за пояс, а когда Пендрагон развернулся, Бронуин оказалась между небом и землей, беспорядочно махая руками и ногами. Она словно летела, чуть не разрываясь пополам под тяжестью собственного веса. Бряцанье доспехов заглушало шум крови в ушах. Они остановились перед королевским возвышением.
7
Жонглер (фр. jongleur) – в средние века слово означало: странствующий актер, певец, музыкант.