А дождь все лил…
Кап-кап-кап… Кап-кап-кап…
Запекшаяся кровь покрывала мои руки мертвенной краской. Я поднялась и села. Посмотрела на лежащее рядом тело. Сколько времени прошло?
Много?.. Мало?..
Все чувства выгорели дотла. Я была пуста. Ничего не осталось, даже горя. Я устала сгибаться от боли, устала вытирать с лица слезы и молить богов до хрипоты.
Что-то шевельнулось в душе, лишь когда я оглянулась вокруг. «Черная пустошь» изменилась до неузнаваемости. Сквозь серую корку пепла прорезались хрупкие ростки. Зеленый цвет странно смотрелся посреди безжизненного серого, но стало ясно — скоро он заполонит все вокруг.
Я долго смотрела на горизонт. Мокрое платье прилипло к телу, но я не ощущала холода. Дождь струился по лицу, стирая с него ненавистный красный цвет. Казалось, что все плохое уходит в прошлое вместе с льющейся влагой, но рана в груди Дамиана и не думала затягиваться, как трещина в земле. Я практически не шевелилась, оцепенев от пережитого ужаса.
Теперь была готова простить Грасалю что угодно. Я забыла о непонимании между нами и высказанных обвинениях. Это все — так глупо!..
Ничего не имело былого значения, вся эта пустая болтовня. Не истолкуй я превратно слова Илис, и Дамиана можно было спасти. Наверное… Я не знала.
«Это настоящее», — стояли в голове слова Илис. Губы Дамиана возле моих губ, желание и ненависть, сплетшиеся воедино. Она не говорила о любви, а предупреждала об опасности подобной связи. Только наивная девчонка, вроде меня, могла поверить в обратное.
Я провела руками по лицу, стирая с него грязь. Умывшись дождевой водой, почувствовала себя немного лучше, если «лучшим» можно счесть чуть прояснившийся разум. Мысли по-прежнему путались, и хотелось выть от отчаяния.
Что делать дальше? Возможно ли это «дальше»?
Меня по-прежнему трясло. Больше из желания чем-то занять руки, чем привести себя в порядок, я расчесала пальцами спутавшиеся до колтунов волосы. Раздирая пряди, ощутила облегчение от нахлынувшей боли. Боль — это хорошо. Это значило, я еще испытываю хоть какие-то чувства.
Я добралась до левой части головы и замерла. Со всем произошедшим не сразу заметила: сапфировая диадема исчезла. Я так привыкла к ней, что ощущала практически частью себя. Несмотря на отсутствие рядом живых людей, нахлынуло странное осознание: как будто отрубили ногу или руку. Ее недоставало.
Я огляделась вокруг. Серый пейзаж вызывал щемящую сердце тоску. Но не исчез же венец бесследно?! Я прошла по кругу, увязая ногами в грязи. Дождь ручьями струился по земле, пробуждая ту к жизни.
Наконец в тусклых лучах солнца сверкнуло что-то синее. Я опустилась на землю и откапала практически целиком утопшую в черной жиже диадему. Прежде яркие камни словно потеряли прежнюю насыщенность. Я долго вглядывалась в дар покойной царицы, пока не поняла: сапфировая диадема сломана. По всей ее поверхности прошла глубокая трещина, испещрившая каменья мертвым узором.
Как только я осознала это, с плеч словно свалился тяжелый груз.
Я посмотрела вверх, на утянутое тучами небо. Свинцовые облака медленно расходились, обнажая ослепительно-яркое солнце. Я уставилась на светило, а затем вынужденно зажмурилась от рези в глазах. Когда я снова подняла веки, перед взором стояли мушки. На мгновение ослепнув, почувствовала себя совсем беззащитной, когда горячие руки обхватили мое лицо.
Меня затянуло в зелень глаз Дамиана Грасаля.
— Но ты же… Ты же умер! Тебя убила Илис… — я зарыдала не то от счастья, не то от осмысления собственного безумия.
— Царица? Духи не материальны, Айрин. Проникнуть в наш мир — предел их возможностей.
Он снял с моих волос невесть как снова оказавшуюся на голове диадему. Камни так потускнели, что стали больше серыми, нежели синими. Теперь в них даже самый опытный ювелир не распознал бы сапфиры.
Я ошарашенно смотрела на князя, не зная, верить или нет своим глазам. Живой!.. Я провела ладонью по его лицу. Настоящий, не призрак…
— Демоны сделали все, чтобы проникнуть в твой разум, но им удалось лишь нарушить контур наложенного на венец заклинания.
— Ох, Дамиан… — только и смогла произнести я, попав в его объятья.
— Тише, фиалка. Теперь все позади. Что бы ты ни увидела — это не правда. Сломанный артефакт сработал не так, как было заложено. Вместо того, чтобы обнажить мысли других, он проникнул в твои собственные, отзеркалив самые ужасные страхи. Я еле до тебя достучался! — покачал он головой и крепче прижал меня к себе, — Уже сам успел нафантазировать всякого.