Не успела я наесться, как Дамиан Грасаль с хозяином вернулись. Князь сел за стол и последовал моему примеру, потянувшись к выпечке.
— Миледи, пройдите в комнату. Там я оставил для вас вещи.
Столь учтивое обращение из уст деревенского «простачка» невольно резануло слух. Я внимательнее взглянула на юношу, запоминая его черты и будто нутром чувствуя, что это далеко не последняя наша встреча. Мой интерес не укрылся от хозяина дома. Он растянул губы в спокойной улыбке и терпеливо пояснил:
— Запоминать мое лицо не имеет смысла, миледи. Настоящую внешность скрывает морок.
Его мысли застали меня врасплох. Безмятежные, словно море в безветренную погоду, они казались такими мягкими и теплыми, что в них захотелось нырнуть с головой. Создавалось ощущение, что этот покой ничто не могло нарушить.
— Тогда как же я вас узнаю?
— Если вам будет угодно, я намекну, когда окажусь рядом.
Я заинтригованно склонила голову набок, не зная, что и думать. Агент князя — весьма любопытная личность, и я не могла оставить ее без внимания.
— Можете звать меня Жером, — учтиво поклонился хозяин.
— Мое имя вы знаете.
— Его знают все.
— Переодевайся, Айрин, — резко прервал беседу Грасаль и кинул недовольный взгляд на соглядатая, будто тот сболтнул лишнего.
— Благодарю за доверие, Жером, — тепло улыбнулась я и скрылась за занавеской, отделявшей одну комнату от другой.
Приготовленная одежда лежала на узкой кровати, явно слишком тесной для мужчины. В ее изголовье спал еще один кот, на этот раз дымчато-серого цвета. Он не повел и мордой, заметив незнакомую гостью, и безмятежно дремал, сладко мурлыча во сне. Я почесала его за ухом и осторожно вытянула из-под крупной тушки одежду, боясь потревожить «охранника», но всякие опасения оказались напрасными: питомец Жерома даже не пошевелился.
В брюках, сшитых будто по мне, я ощутила себя гораздо удобнее, нежели в платье, по-прежнему мокром. Отряхнув с ткани кошачью шерсть, вернулась к мужчинам. Князь, уже готовый к отбытию, направился к выходу из дома, как только меня увидел.
Жером вывел для нас двух лошадей. Я осторожно провела рукой по носу гнедой кобылы, знакомясь с ней и позволяя к себе привыкнуть. Между ее глаз горела белая, с широкой проточиной звезда, выделяющаяся ярким пятном на темной шкуре. Быстро поладив со своей красавицей, я попыталась прикоснуться и к серебристо-вороной лошади Грасаля. Но стоило мне только потянуться к ней, как она недовольно заржала, не подпуская ближе. Норовистой кобыле явно не терпелось пуститься вскачь. Она ударила копытом по земле, поднимая столб песка. Золотистые крупицы повисли в воздухе как пыль, которую смахнули со стола ювелира.
Мы залезли в седла, не сочтя нужным вести долгие разговоры, и тронулись. Лошади рванули вперед, с наслаждением разминая затекшие после долгого заточения в стойлах мышцы. Вскоре селение осталось позади, и я расслабилась, наслаждаясь быстрой скачкой.
Ветер бил в лицо, развевая волосы. Над нами, не задерживаясь, проносились пушистые облака, похожие на мягкие совиные перья. Корявые ветви деревьев то и дело норовили зацепиться за ткань, словно порываясь остановить, но потом соскальзывали.
С непривычки казалось, будто кобыла не мчалась, а летела. Она так быстро переставляла ноги, с легкостью перепрыгивая через ямы и едва касаясь копытами рыхлой земли, будто совершенно не могла устать. Иногда я даже опускала взгляд, проверяя, не выросли ли случайно крылья на спине лошади. Легенды гласили, что когда-то на материке жили крылатые звери, способные пересечь даже широкое Вльнистое море.
Когда вдалеке показалась столица царства Льен, Маурона, хороший настрой быстро сошел на нет. Я взволнованно вцепилась в поводья, боясь упасть. Ноги в стременах задрожали.
Три года.
Три демоновых года я не видела отца, а только получала лаконичные письма с формальными вопросами, на которые будто не ждали ответа, и равнодушными наставлениями. Если бы не хорошо знакомый почерк, я бы ни за что не подумала, что автор посланий и человек, воспитавший меня, — одно и то же лицо.
Стражи пропустили нас без лишних вопросов. Мы въехали в незнакомый для меня город, но я и не думала смотреть по сторонам, не обращая внимания на достопримечательности. Все внутри сжималось в тугой узел от волнения, скребущегося ледяными когтями по спине и, словно яд, отравляющего кровь. Я не замечала ничего, что происходило вокруг. Меня занимали лишь собственные тревожные мысли, вытесняющие всякую уверенность в себе.
— Выглядишь так, будто наелась тухлой рыбы в дешевой питейной. Не рассчитывай, что кто-то придержит тебе волосы, Айрин.