— Сколько сейчас платят за меня? — интересуется он лениво. — Я заплачу больше. Расскажешь, как вышла на дом, и я выпишу чек.
Я молчу.
А что говорить?
Он слышит только себя.
У меня не укладывается в голове, как Марина могла назвать его хорошим человеком. Она точно говорила о нем? Передо мной совсем другой человек — заносчивый, грубый и ожесточенный. В каждой интонации его голоса звучит холод, колкий и острый как стекло.
— Боишься продешевить? — снова усмешка.
— Мне не нужны деньги, я просто хочу домой. Я не знаю, кто обидел вас и почему вы живете жизнью, которую я никак не могу понять, но я тут не при чем. Я случайная девушка, меня никто не присылал и не обещал денег. Я не понимаю половину из того, что вы говорите. Только чувствую вашу злость… Вы пугаете меня, — я выдыхаю с нервом. — Вам интересно, как я нашла ваш дом? Я расскажу бесплатно.
Я продолжаю говорить, пока есть возможность.
— У меня сломалась машина, других людей на трассе не было. Я крутилась на обочине и не знала, что делать, начинало темнеть, сотовый сел, а под капотом я действительно ни черта не понимаю. Я прошла к повороту и оступилась, скатилась с обочины и тогда заметила странный отблеск. Это оказалось забором вашего дома.
Я перевожу дыхание и пытаюсь припомнить какие-нибудь детали. Хотя, с другой стороны, это может оказаться лишним. Он же мнительный и недоверчивый, еще решит, что я заранее продумала все мелочи и подготовила легенду, чтобы звучать убедительно.
— Я открыла калитку и подошла к двери дома. Вы открыли мне.
Всё.
Простая и логичная история.
Почему ему сложно поверить в нее?
Я смотрю в темноту и мне становится неуютно. Кажется, будто наши взгляды встречаются… Вернее, что он смотрит мне прямо в душу, ловит в свою ловушку, а я даже не могу разглядеть, какого цвета его глаза.
— Вы не верите мне?
Задаю прямой вопрос, но отворачиваюсь в сторону.
— Вера — слишком дорогое развлечение, — он как-то тускло выдыхает, после чего слышится металлический стук.
Я уже слышала такой. Да, точно. Как раз, когда он приоткрыл мне дверь в первую встречу и приказал ждать на веранде. Но я не могу понять, что это за звук.
А еще я замечаю, как вдруг изменился его голос. Напитался нечеловеческой усталостью.
— Вам плохо?
— Что?
— Не знаю, я просто… У вас голос стал другим, словно вам больно.
Запоздало прикусываю язык, но это всегда было моей слабостью: когда я нервничаю, я начинаю рассуждать вслух.
— Иди, Александра. Мы закончили.
Я не могу спорить с ним таким. Я же слышу, что что-то случилось, пока я рассказывала, как попала в его дом. Он скрывает и пытается говорить расслабленно, но хриплые выдохи его выдают. Ему точно плохо.
Я резко разворачиваюсь и иду к лифту. Проклинаю свою сердобольность, которая нашла за кого переживать и кому подыгрывать, нажимаю кнопку первого этажа и покидаю хозяйские покои. Только и успеваю вновь услышать тот странный металлический перестук, который звучит отчетливее и ближе, а потом угадываю фоторамку на стене.
Под стеклом хранится потрепанная журнальная вырезка. Мне не хватает зрения, чтобы разобрать заголовок, но я вижу цифру 6, которая почему-то нарисована красным маркером на опаленной футболке.
Створки лифта закрываются, а через несколько секунд я оказываюсь в холле. Марина выходит встретить меня и зовет в столовую, где готовит обед. Я иду к ней и даже пытаюсь помочь, но мысли далеко, я стараюсь уложить в голове всё, что услышала и увидела на втором этаже. Страх постепенно притупляется, а желание понять этого человека разгорается сильнее.
— Он известный человек, да? — я накрываю ладонь Марины, заставляя ее отвлечься от нарезки мяса. — Я сейчас поняла, почему он может прятаться. Что-то случилось и он стал отшельником, но его продолжают осаждать журналисты и детективы. Ну или…
— Что или?
— Или он может быть преступником.
Я закусываю нижнюю губу. Этот вариант мне нравится меньше всего.
— Или вампиром, — Марина вымученно подшучивает.
— Подсказок не будет, — я киваю за нее. — Вы очень преданы ему, слова лишнего не говорите. Хотя так и должно быть, я уже поняла, что вокруг него только проверенные люди, а этот дом, как крепость. Он очень богат и может позволить себе жить, как угодно, хоть сходить с ума с комфортом в четырех стенах.
— Он нагрубил вам?
— Немного. С ним сложно общаться.
— Вы просто новенькая, а он с трудом переносит новых людей.
— Хотите сказать, с вами он добряк?
Я усмехаюсь, не веря в такой расклад. Но Марина смотрит серьезно, она хмурится, словно не может подшучивать на эту тему, и отвечает мне вежливой полуулыбкой.