Стокетт пересёк зал, постепенно наполнявшийся богато одетыми людьми, замер около ряда колонн, скрывающих проход в особое помещение, и поклонился, приглашая принцессу и её спутника пройти в королевский придел.
Просторное вопреки ожиданиям помещение украшали великолепные витражи с гербами главных аристократических домов Портии. В центре стоял двойной трон, а вдоль стен тянулись обитые бархатом скамейки. Вероятно, здесь король и его близкие коротали время утомительных богослужений.
Агент предложил Золотисе обождать, а сам заглянул за крайний витраж, оказавшийся замаскированной дверью. Через минуту оттуда показался Данаир. Нахлынувшие эмоции заставили принцессу схватиться за руку Алуста.
— Что с тобой? — шепнул тот, не понимая её реакции.
Как объяснить? Не зря девушка пряталась от своего кузена, с притяжением к нему получалось бороться только вдалеке, когда же он тут, на расстоянии трёх шагов, да ещё смотрит с такой нежностью, это совершенно невозможно!
Данаир был великолепен. Усыпанный драгоценными камнями венец делал лицо мужчины особенно величественным, подбитая соболями мантия соответствовала важности момента, костюм цветов королевского дома подчёркивал яркость глаз и чистоту сияющей кожи.
«Как у девушки», — мелькнуло в голове Золотисы.
— Здравствуй, сестрёнка, — потянулся к ней молодой король.
Злата отшатнулась, прячась за плечо спутника. Выглянула из своего укрытия и, с трудом ворочая сухим языком, сказала:
— Знакомьтесь, ваше величество, это мой жених, Алустон Диор.
— Жених, значит, — Данаир окинул оценивающим взглядом сохранявшего уверенное спокойствие стажёра, покачался с пятки на носок, склонив голову влево, и спросил: — Когда же вы успели?
— За год? — скептически уточнил Алуст. — Ваше величество считает этот срок недостаточным?
Король не соизволил ответить, строго посмотрел на кузину:
— Из-за этого парнишки ты идёшь против моей воли?
— У вас нет права распоряжаться моей жизнью, — пролепетала Злата заранее заготовленную фразу.
Амулеты, предусмотрительно подаренные ей Алустоном и распределённые по всему телу, стали одновременно теплеть. Особенно жгло грудь, где в ложбинке прятался красивый медальон с лазуритом.
— Разве? — изогнул бровь Данаир. — Я король, а ты моя сестра. Кому ещё заботиться о твоём замужестве? Помнишь, Золотиса, это ведь я дал тебе имя!
— Прекрати колдовать, подонок, — резко выкрикнул Алуст, — или получишь откат, которого заслуживаешь.
— Ч-что? — выпучил на него глаза Данаир. — Как ты смеешь…
От него пошла волна агрессивной магии. О! Год действительно большой срок. Кузен успел поднатореть в боевых заклинаниях. Однако где ему тягаться с выпускником Академии Ядра! Вокруг Златы и Алуста возник мерцающий купол, магический поток отразился от него и ударил в короля, задев и подскочившего к нему агента. Стокетт успел-таки смягчить отлив — рассёк его на два рукава. Те угодили в находящиеся по бокам от Данаира витражи. Стекло со звоном осыпалось.
— Что вы творите, ваше величество? — раздражённо воскликнул старик. — Так весь собор к первородной тьме разнесёте.
— Это не я, — король, потирая под мантией задетое откатом плечо, медленно покачал головой. — Парень усилил моё заклинание раз в десять.
В его глазах плескался восторг, смешанный с уважением, хотя лицо оставалось злым.
Стокетт повернулся к Золотисе и попросил, стараясь говорить уважительно:
— Ваше высочество, уймите своего защитника. Так ведь и невинные могут пострадать.
— Вы своего подопечного уймите, — без всякого пиетета процедила девушка.
Повисло молчание. Мужчины переглядывались, оценивая друг друга. Защитный купол продолжал мерцать, вселяя в Злату уверенность, что они с Алустом справятся. С удивлением она отметила, что больше не чувствует притяжения к брату. Трудно было понять: наваждение совсем отступило или на время ослабло из-за стресса.
Из скрытого за колоннами зала послышались песнопения. Негромкие мужские голоса перекрыли шум собравшейся толпы. Посторонние разговоры тут же прекратились, уступая место таинству.
Данаир вдруг улыбнулся и протянул руку Алустону:
— Мир? Предлагаю дружить, раз уж скоро станем близкими родственниками.
Алуст с достоинством кивнул и пожал поданную ему ладонь.
— Мы сюда не ссориться прибыли.
— Ссориться с тобой себе дороже, парень, — усмехнулся Данаир и, пряча руки за спину, посмотрел на кузину: — Я решил возродить традицию. Отец не короновался, тогда был траур, проводить торжества посчитали неуместным. Мне же ничего не мешает.
— Да, конечно, — прислушиваясь к своим ощущениям, скромно ответила Золотиса, — спасибо, что пригласили, ваше величество. Интересно будет поучаствовать.
Песнопения набирали силу. Данаир прислушался, разбирая слова, после отчётливого возгласа кивнул:
— Пора! — посмотрел на гостей: — Ступайте, ваши места в первых рядах аристократии, они огорожены золотой цепью. Мы с женой скоро появимся.
Золотиса подхватила Алуста под руку и потянула прочь. Внутри всё пело — даже упоминание жены кузена не вызвало обычную ревность. Ей всё равно! Данаир ей безразличен! Как такое может быть? В один момент долгое мучение прекратилось, будто и не было.
— Чему ты радуешься? — наклонился к ней стажёр, когда они миновали первый ряд колонн. — Вид счастливый, как будто это тебя будут короновать.
— Свобода! — прошептала девушка. — Я свободна, понимаешь, Лустик! Это благодаря твоей магии. Иначе не знаю, чем объяснить.
Алустон усмехнулся:
— Лустиком только в семье меня называют.
— Извини.
— Ничего, я рад, что ты счастлива.
Кто бы мог подумать, что счастье может принести не любовь, а избавление от неё.
Принцесса и её спутник двинулась вдоль портретов, обходя по дуге укрытый богатыми коврами амвон. Немногочисленные аристократы, замершие на пятачке, огороженном от основной толпы гостей гранитными столбиками и сияющей цепочкой, слаженно поклонились, приветствуя её высочество. Золотиса, не в силах справиться с восторгом, кивнула в ответ и сразу же поймала ледяной взгляд высокого седовласого господина с герцогским гербом на лацкане.
— Что за фрукт? — Алустон тоже заметил недоброе выражение лица герцога.
— Королевский тесть, — шепнула Золотиса, занимая по указанию церемониймейстера место в центре круга аристократов.
Алуст, не стесняясь рассматривая окружающих, предположил:
— А этот подросток рядом с ним, вероятно, твой несостоявшийся жених.
— Да, — Золотиса скосила глаза на полноватого юношу с едва пробивающимися усиками и пушком на щеках. — Маркиз, младший брат Отрины.
Громкий возглас архиерея вынудил их перенести внимание на амвон. Туда рука об руку торжественно вышагивали Данаир и его жена. Отрина — красивая, с точёной фигурой и очень важным лицом — плыла, точно лебёдушка. Данаир нёс королевский венец на гордо поднятой голове, будто флаг, развевающийся на мачте корабля.
Сводный хор запел во всю мощь: мальчишеские голоса тонкими колокольчиками звенели над густым гулом басов и основной мелодией красивых теноров. Всё это было невероятно торжественно. Молодец кузен, что решился провести церемонию венчания на царство. Эти торжества народ запомнит надолго.
Радость, охватившая принцессу, когда она освободилась от мучительной страсти к Данаиру, сменилась воодушевлением. Стройно звучавшие мужские и мальчишеские голоса, дальний перезвон колоколов, короткие возгласы архиерея — всё это создавало праздничную атмосферу. Казалось, что в храме нет никого, кроме священников и королевской четы, величаво стоявшей на амвоне. Зрители — не меньше трёх тысяч человек — затаили дыхание, наблюдая за таинством.