— Видимо, не мне одной стало душно, — после этой фразы Клэри и вовсе подумала, что глупее идиотки не найти.
Надо же было такое сказать…
— Мне давно уже не хватает воздуха, Клэри, — хриплым от кружащих голову чувств и алкоголя голосом произнес Алек. — Я почти полгода не могу нормально дышать рядом с тобой.
Не найдя, что ответить, Клэри осторожно положила свои ладошки поверх рук Алека, сцепленных в замок на ее животе. Что происходит? В голове у девушки, кроме «А-а-а-а-а», мыслей не было вообще никаких.
— Нам уже давно пора поговорить о том, что между нами происходит, — тихо продолжал брюнет, смотря куда-то вдаль, на ночной Нью-Йорк. — Я выпил больше, поэтому я и начну.
Сердце Клэри заколотилось быстро-быстро, казалось, оно собирается покинуть грудную клетку. Девушка не знала, куда себя девать, что говорить или не говорить, поэтому только крепче сжала ладони Алека.
— Не знаю, почему, но я решил сказать тебе всё именно сегодня. Довольно символично, кстати. Понятия не имею, как ты ответишь на то, что мой пьяный язык соизволит произнести в следующие пять минут, но больше держать все это в себе я не могу.
И тут Клэри стало страшно. Ей захотелось убежать, спрятаться, но крепкие объятия Лайтвуда не позволяли и шагу сделать.
— Ты изменила меня, изменила в корне. Если год назад я был убежденным геем, то теперь мне и думать противно о том, чтобы быть с мужчиной. Да, свою роль играет поступок Клауса, но даже оправившись от этого, я не могу смотреть на людей своего пола так, как смотрел раньше. Дело не в том, что я чувствую отвращение ко всем мужчинам. Я больше не хочу их.
Поняв, что разговор ушел в несколько другое русло, Клэри успокоилась. Она одновременно и хотела услышать заветные слова, и не хотела. А Алек говорил и говорил.
— Я начал понимать то, чего никогда до этого не понимал. Я начал видеть женскую красоту. Чёрт, вы, оказывается, такие красивые! — усмехнулся парень, еще крепче сжимая Клэри в своих объятиях. Лайтвуд был отчасти рад тому, что она не смотрит ему в глаза, потому что тогда он бы и слова сказать не смог. — Ты открыла мне глаза на многое в этом мире. С тобой я пересмотрел почти сотню фильмов, с тобой выучил Аликанте наизусть. С тобой я понял, что такое семья.
Спиной почувствовав, как участилось сердцебиение Алека, Клэри прикрыла глаза. Пусть он говорит. Ей уже все равно. Она знает, что ему ответить.
— Я влюблен в тебя, Клэри, — просто, на одном выдохе произнес Алек. — Влюблен уже почти полгода, и все никак не могу с этим смириться. Это странно, это дико, но это так. Сам себе не веря, я ощущал, как таю при каждом твоем взгляде, как во рту пересыхает от каждого твоего прикосновения. Ты, переступившая порог моего дома маленькой девочкой, к которой я ничего, кроме отцовских чувств, не ощущал, превратилась в сводящую с ума девушку. И пусть Ангел покарает меня на этом самом месте, но я счастлив, до безумия счастлив быть тем, кто наливает тебе кофе по утрам.
И все-таки Клэри вздрогнула. Нежная кожа рук покрылась мурашками, но вовсе не от прохладного ветра, снующего по балкону. Слова Алека отпечатывались в мозгу, заставляли терять дыхание от одной только мысли о том, что ей больше не нужно бояться.
Повернувшись лицом к парню, Клэри нашла в себе мужество поднять голову и посмотреть ему в глаза. Брюнет смотрел на неё с высоты своего роста пьяными глазами, и нельзя было сказать, что больше его пьянило — алкоголь или чувства.
— А ну повтори, — прошептала девушка.
— Я люблю тебя, — расплылся в улыбке Алек.
Схлестнулись океан и зелень, когда Клэри, собираясь с духом, смотрела в глаза своему мужу.
А он чувствовал себя таким счастливым, что даже пошевелиться не мог. Алек освободился от тяжелого груза невысказанных чувств, который терпел довольно долго, и был рад этому, независимо от того, что ответит Клэри.
— Помнишь тот портрет? — тихо начала девушка, не отрывая взгляда от лица Алека. — В ту ночь, когда я понятия не имела, где ты, что с тобой, я и поняла, что влюбилась. Влюбилась, как девчонка-малолетка в старшекурсника. Я безумно боялась признаться тебе в этом. Боялась, что ты отвергнешь, оттолкнешь, закроешься от меня.
— Глупая, — прошептал Лайтвуд, легко касаясь губами лба Клэри.
— Глупая, — согласно кивнула девушка, пытаясь не терять нить своей речи от прикосновений Алека. — Я была так счастлива, когда ты пришел, там, в парке. Ты стал для меня каким-то героем, которого я так боялась полюбить. Но это произошло, и вот уже больше полугода я схожу по тебе с ума. Я люблю смотреть на твою сонную мордашку по утрам, люблю, когда ты даешь мне свою одежду, ворча, что я опять легко оделась, а на улице холодно. Но больше всего я люблю, когда меня зовут по твоей фамилии.
— Кларисса Адель Лайтвуд, — мягко произнес Алек, беря лицо девушки в свои ладони и поглаживая большими пальцами рук её щеки. — Звучит.
— Еще как, — чувствуя, как бабочки в животе превращаются в динозавров, прошептала Клэри.
И тут произошло то, чего она так долго ждала, о чем мечтала каждый миг своего нахождения рядом с Алеком. Парень, чуть наклонившись, сначала нерешительно коснулся губами уголка губ Клэри, но потом, когда чувства захлестнули его с головой, превратил это легкое касание в полноценный поцелуй.
— Думаешь, это правильно? — на выдохе спросила Клэри.
— Давай объявим бунт, — с улыбкой ответил ей муж, снова накрывая её губы своими.
Почувствовав, как язык Алека касается её языка, Клэри поняла, что это реальность, что Лайтвуд и правда целует её, это не ошибка и не сон. Девушка, улыбаясь в поцелуе, встала на цыпочки и обняла Алека за шею, запуская руку в непокорные смоляные волосы мужа.
А в следующий миг мир вокруг взорвался миллиардами ярких огней праздничного салюта. Вздрогнув от неожиданности в руках Алека, Клэри разорвала поцелуй и, обернувшись, невольно охнула. Лайтвуд, смотря в небо пьяными от происходящего глазами, счастливо рассмеялся.
А Джейс, стоя на крыльце Института с коробком спичек в руках, улыбался. Родственники и другие охотники высыпали на улицу, подняв головы к небу. Никто, кроме Эрондейла, не видел, как Клэри прижалась к Алеку, подняв глаза в небо, а Лайтвуд, улыбаясь, поцеловал её в висок.
========== До одури ==========
— Мы так же противно выглядим, когда проводим время вместе? — поморщился Джейс, не отводя взгляда от пары, расположившейся на кожаном кресле в библиотеке.
— Чурбан ты, Эрондейл, — вздохнула Ролана, приобнимая парня и целуя его в щеку. — Это не противно, это называется «любовь».
И все равно блондин не мог спокойно смотреть на людей в дальнем углу библиотеки.
Алек сидел в большом кресле, вытянув длинные ноги, устроив их на диванчике напротив, и читал. Точнее, пытался. В объятиях брюнета, прижавшись спиной к его груди, сидела Клэри, вытянув свои ноги поверх ног Алека. Будучи в два раза меньше своего супруга, девушка спокойно умещалась на его коленях. В руках Клэри держала новую книгу о происхождении расы вампиров, только вот читать её было несколько затруднительно.
Лайтвуд, улыбаясь, касался губами уха девушки, потом спустился к шее, оставляя на нежной коже горячие поцелуи. Клэри, засмеявшись от щекочущего ощущения, прижала голову к плечу, а Алек урвал момент и поцеловал супругу в губы.
Для них двоих не было волшебнее моментов, чем эти робкие поцелуи, как бы между делом, нечаянно, не целенаправленно, а просто так. Ребята откровенно наслаждались друг другом, чем вызывали легкую улыбку у Роланы и хмурый взгляд у Джейса.
Эрондейлу это все не нравилось. Несмотря на то, что он сам советовал Алеку открыться Клэри, сам говорил, что у них может все получиться, Джейс на данный момент не одобрял этих отношений. Почему? Он сам не мог полноценно ответить на этот вопрос. Если когда Лайтвуд встречался с мужчинами, блондин на подсознательном уровне знал, что долго это не продлится, и как-то не сильно переживал за брата, то теперь, когда Алек реально счастлив с Клэри, — а он счастлив, Джейс чувствовал и видел это, — Эрондейлу было не по себе.