«Чужая», - вдруг разнесся неясный голос и тысяча таких же подхватили его.
«Чужая, чужая, чужая!», - доносилось отовсюду, справа, слева, спереди и сзади, то очень далеко, как эхо, то до ужаса близко, чуть ли не в самое ухо. Ледяной страх окатил Бианку, она не могла заставить себя открыть глаза и посмотреть в лицо обидчиков.
«Чужая», - повторилось снова, но на сей раз прозвучало четко, уверенно, будто определение или… Приговор.
Биа почувствовала, как кто-то схватил ее за лодыжку и сжал так сильно, что нога онемела. Потом кто-то другой взял грубо за руку, дернул за волосы, обхватил длинной тонкой ладонью шею.
Сотни рук подались к ней и сковали, обездвижили и начали тянуть, тянуть со всей силы, будто пытаясь разорвать ее на кусочки. Ужасная боль пронзила мышцы, сердце упало в пятки, от ужаса она раскрыла глаза, но не увидела ничего, кроме абсолютной темноты.
Бианка проснулась почти что с криком. Триш к тому времени уже не спала. Прижав колени к груди, она покачивалась в такт движению лодки по волнам. Биа протерла глаза, села. Спина ужасно ныла, ноги затекли из-за сна в неудобной позе. Хотя какой там сон! Ужасный, ужасный кошмар! И это расплата за ее мучения? Биа заснуть-то сумела только под утро. Она вздрагивала от каждого шороха и крика, ожидая, что какой-нибудь злой моряк наведается к ним под навес и... Даже думать было страшно.
Но, к счастью, никто к ним не пришел. Да и ночь выдалась непростой. Биа слышала крики матросов, суету на палубе, а один раз, почти на закате, раздался мощный толчок, будто гигантская морская тварь со всей дури влетела в эту старую лодку.
Потом, впрочем, все стихло… Но девушка не могла отделаться от мысли: что, черт побери, это было?
Бианка увидела, что из толстой косы Триш выбился локон и неаккуратно лег на ее бледное испуганное лицо. По привычке девушка убрала его с лица подруги за ухо.
Та в ответ благодарно улыбнулась.
Едва ли это как-то уняло волнения Триш, но им обеим стало чуточку легче от осознания, что они хотя бы есть друг у друга.
Кусок ткани, закрывавший тент и прятавший пленниц от всего остального мира, резко одернулся. Холодный соленый воздух ударил по лицу, внезапное вторжение света в полумрак заставило прищуриться, а появление в тенте Ларса – напряженно стиснуть руки.
- Доброе утро, дамы. Надеюсь, вам хорошо спалось? – похититель широко улыбнулся.
Он выглядел дружелюбным и безобидным, но, в отличие от Триш, которая почему-то сразу начала улыбаться ему в ответ, Бианку было не так просто подкупить.
Продолжая сидеть, она подалась вперед и вместе с тем перегородила подругу от пытливого взгляда Ларса.
Вместо приветствия Биа сказала:
- Нам обеим спалось бы намного лучше в наших постелях.
Ларс недовольно стиснул губы, но через секунду признал:
- Я понимаю. Вы правы. Не волнуйтесь, скоро мы прибудем на место, там будут куда более приятные для вас условия.
- Единственное место, где условия мне приятны, это мой дом. Очень сомневаюсь, что вы везете нас туда.
- Биа… - Триш вдруг схватила ее за плечо и попыталась осечь.
Это разозлило ее подругу. Какого черта она заступается за похитителя? Что у Триш сейчас творится в голове?!
Бианка дернула плечом, освобождаясь от ладони, и прошипела не то подруге, не то Ларсу:
- Нас похитили и везут неизвестно куда. Нас держат в этой палатке, не дают есть, не дают умыться и заставляют мерзнуть. Если он так хочет подружиться, то выбрал не то время и не то место для этого.
Ларс как-то невзначай вскинул руки ладонями вперед, будто к его горлу приставили саблю и следовало показать, что он безоружен.
- Думаю, вам стоит поговорить с моим братом, - пролепетал он чуть растерянно, - прошу… Вы можете выйти на палубу, если хотите.
- Ах, какое великодушие, - Биа прищурилась, - да, я хочу выйти на палубу. И хочу поговорить с вашим братом.
Ларс сделал такое лицо, словно и не было причин злиться. Ну да, конечно. Подумаешь – похитили!
Он попятился прочь из шатра, выпуская Бианку наружу. Триш не последовала за ней – она была еще слаба после вчерашнего обморока, да и, в отличие от подруги, никогда прежде не ходила на судне, и у нее начиналась морская болезнь.
Биа выползла из-под тента, распрямилась, ощущая, как приятно расстегиваются мышцы спины, прищурилась и подставила ладонь ко лбу, чтобы пустить на глаза тень.
Солнце нового дня уже стояло в зените.
Большой красно-белый парус вздулся, и Бианке подумалось, что их похитители способны пленить кого угодно, даже ветер. Судно быстро и спокойно шло по гладкой воде, которой, казалось, не было конца и края. Удивительно, но эта старомодная, одномачтовая, с весельным отсеком посудина, на которой давным-давно ходили дикари, двигалась плавно и ладно.
Пленница осмотрела палубу. Моряки были заняты, хотя лодка шла на парусах и за веслами никто не сидел. Они то и дело дергали веревки, меняли их местами, переносили грузы, начищали щиты и кирасы. И им было совершенно плевать на нее. Когда Бианка вышла из тента, никто и не посмотрел в ее сторону.
Кроме одного. Зеленоглазого красноволосого негодяя, который ее похитил.
Гуннар стоял возле штурвала, которым правил Тай, но когда увидел свою пленницу быстро, но плавно подошел к ней. На нем уже не было доспехов, на поясе не висел меч в ножнах. В своей на редкость белой, но простой по фасону рубашке с длинными, но сейчас закатанными рукавами он даже походил на человека. Вчера-то вообще был разбойник из сказок про принцев и благородных дам!
Он уж раскрыл рот, чтобы приветствовать девушку, но Бианка опередила преступника:
- Нам с Триш нужно заняться утренним туалетом. Принесите нам воду в какое-нибудь укромное место... - это прозвучало, как приказ, причем довольно грубый. Ее уж дернуло извиниться, но тут она вспомнила, что говорит с мерзавцем и похитителем, и передумала.
- Не ты здесь отдаешь приказы, Бианка, - Гуннар оглянул ее сверху вниз, - ты ведь не заставишь меня снова напоминать тебе твое место?
Она посмотрела на него с нескрываемым отвращением.
Это задело Гуннара, но тот не подал виду и даже ухмыльнулся.
Считает его сволочью и подонком? Что ж хорошо. Тогда он будет играть перед ней эту роль.
- Горшок вы, прекрасные девы, найдете у себя в тенте. И когда он наполнится - вынесете его и выльете все за борт.
- Вы слишком добры к нам. Такие королевские условия! А где прикажете умываться?
- Умываться? - он усмехнулся, - если хотите - можете прыгнуть в море. Поверьте, никто из моих ребят и не посмотрит на вас, даже если решите разгуливать по палубе, в чем мать родила.
- Что это говорит о вас, и ваших ребятах, если им плевать на женщин?
- О, моя милая, нам не плевать на женщин. Просто ты не женщина. Ты залог в сделке.
Бианку словно бы ошпарило кипятком. В голове завихрились мысли, а в горле назревал ком от обиды. Она была балластом для родителей, игрушкой для Майера, а теперь – залогом для этого подлеца?
Нет.
Хватит.
Она человек, и больше не будет терпеть, если с ней не станут обходиться соответственно. С ней и с Триш.
- Послушай ты… - начала она на выдохе, - я не знаю, какие такие дела были у тебя и у Винсента, и какого черта ты решил, что я должна за них страдать… Но одно я знаю точно: ты уже сделал свой ход, и ты уже меня похитил. И если ты хочешь, чтобы этот твой чудный план сработал, а Винсент пожелал меня вернуть – я буду тебе необходима. В целости и здравии. И поверь мне, мерзавец, если ты решишь обходиться со мной, как с грязным животным – я выброшусь в море. Я не буду терпеть унижения, не стану поддаваться твоим запугиваниям. Я лучше пойду ко дну морскому и лишу тебя счастья добиться своей грязной цели!
Его лицо преобразилось под приливом злости, почти ярости. И ее сердце упало в пятки. Бианке почудилось, что он сейчас ее ударит, а потом, того гляди, сам выбросит за борт.
Гуннар сжал руки в кулаки так сильно, что над рельефными бицепсами взбухли вены, он показался пленнице таким могучим… Чудо, что Биа не шелохнулась, не вздрогнула, продолжила стоять прямо.