Быстро нацепив на нос очки, она открыла дверь. Перед ней стоял Жан.
— Мсье желает видеть вас, мадам, — сообщил он по-французски. Это было намного лучше по сравнению с его чудовищным английским.
— Я сейчас приду, — ответила по-французски Норина. — Мне понадобятся чернила и перо, я, к сожалению, не взяла их с собой.
— Я приготовлю все необходимое, — ответил слуга.
Она прошла за ним, поднялась по лестнице и была немало удивлена, когда Жан провел ее в уже знакомую комнату. На сей раз портьеры были раздвинуты, и солнечный свет заливал комнату.
Кресло, в котором сидел слепой господин, стояло теперь не у самого камина, а чуть в стороне. Норина задержалась на мгновение на пороге, чтобы окинуть взглядом комнату. Настал момент, когда она впервые смогла рассмотреть человека, который станет отныне ее хозяином.
С первого взгляда ей стало ясно, что он совсем не такой, каким она его себе представляла. Широкая повязка закрывала не только глаза, но и всю верхнюю часть лица. Она смогла рассмотреть только рот и подбородок и сделала вывод, что они не могут принадлежать старику. Она обратила внимание на густые темные волосы, откинутые назад, поверх повязки, которая скрывала высокий лоб. Это был явно крупный мужчина с широкими плечами, значительно более широкими, чем у большинства французов.
Он сидел в кресле, положив ногу на ногу, и казался одновременно и сильным, и изящным.
Жан вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Неожиданно смешавшись, Норина сделала несколько шагов вперед.
— Ну что ж, вы вернулись, — сказал француз, — и, насколько я понял, с кучей вещей.
— Мне ужасно стыдно, мсье, что я притащила такую гору багажа, но, вы должны меня понять, я вынуждена возить за собой все свое имущество, пока не найду постоянного пристанища.
— И вы думаете, что им может стать мой дом?
— Я… я осмеливаюсь надеяться на это, — пробормотала в ответ девушка.
— Когда мы расстались с вами сегодня утром, я пожалел, что не предупредил вас. Если мне удастся найти мужчину на ваше место, вам придется покинуть мой дом.
Норина судорожно вздохнула:
— В таком случае у меня есть только одна надежда — что это произойдет не скоро.
Последние слова она произнесла по-английски, и француз расхохотался. Воцарилась тишина. Норина переминалась с ноги на ногу, спрашивая себя, удобно ли ей присесть. Наконец он произнес:
— У меня есть для вас работа. Взгляните на бюро, там лежат письма.
Бюро стояло у окна. Девушка подошла к нему и, увидев горы писем, поняла, что они не разбирались с тех пор, как ее хозяин потерял зрение. Она собрала их и присела у камина.
— Я нашла их, мсье, их очень много.
— Прочитайте их мне, но только приглашения и частные письма. Счета сразу откладывайте.
Норина села на стул напротив него и, быстро выбрав из общей кипы счета и отложив их на маленький столик, принялась за приглашения. Они были в точности похожи на те, что получала ее тетушка. Иногда ей даже казалось, что она узнает почерк.
Норина взяла нож для разрезания бумаг и, увидев на его позолоченной ручке монограмму, вдруг подумала о том, что до сих пор не знает имени человека, к которому нанялась на службу. Но решила не спрашивать, поняв, что вполне достаточно вскрыть первое же приглашение, чтобы тайна раскрылась. Прочтя на первой же карточке: МАРКИЗ ДЕ ШАРЛАМОН, Норина с трудом пришла в себя от изумления. Ей и в голову не приходило, что человек, который нанял ее на работу при столь странных обстоятельствах, окажется такой важной птицей.
— Мсье, — начала она, первое приглашение от леди Хитертон, на обед послезавтра.
Помолчав с минуту, маркиз сказал:
— Просмотрите быстренько все приглашения, а я объясню вам, как на них надо отвечать.
Норина вскрыла еще четыре конверта. В них были еще два приглашения на обед и два приглашения на бал.
Она аккуратно сложила их на столике и сказала:
— Есть еще два личных письма, мсье, оба написаны, как мне кажется, одним почерком.
Она заметила, что маркиз секунду колебался, прежде чем ответить:
— Ну что ж, придется вам прочитать их мне, раз я не могу это сделать сам.
Норина почувствовала раздражение в его голосе. Ему явно было не слишком приятно, что третье лицо будет посвящено в его личные дела. К несчастью, другого было не дано.
Девушка вскрыла первое письмо. От него пахло дорогими экзотическими духами. Прочитав первые строчки, она замерла в нерешительности и робко спросила: