— Мсье, речь идет об очень личном письме. К тому же оно написано по-английски. Вы предпочитаете, чтобы я прочла его по-английски или перевела на французский?
Маркиз ответил не сразу.
— Прочтите его так, как оно написано, — сурово сказал он.
Норина предпочла бы перевести его на французский, но пришлось подчиниться, и она начала читать:
Мой обожаемый Алексис,
я в отчаянии от того, что произошло вчера ночью. Как я могла знать, что мой муж неожиданно вернется и застанет вас здесь?
Он был в ярости и сказал мне, что преподал вам отличный урок. Мне безразлично, что он имел при этом в виду, но, если он ранил вас, я не прощу себе этого.
Я люблю вас, Алексис, я люблю вас, и вы это знаете. Ведь Хьюго сказал мне, что вернется поздно, ну откуда же мне было знать, что он придет так скоро?
Я знаю, я виновата, сказав вам, что его не будет всю ночь. Я солгала, но я так хотела видеть вас. Я жаждала ваших поцелуев, прикосновения ваших рук, мне так хотелось слышать, что вы любите меня, как я люблю вас!
О Алексис, я так мечтаю снова увидеть вас! Я не могу жить без вас. Я не переживу, если узнаю, что вы сердитесь на меня.
Умоляю, напишите мне и не забудьте отдать письмо моей горничной, как обычно. Помните, я жду вас… я жду вас, я считаю каждый час, который прошел с нашего последнего свидания. Я мечтаю оказаться снова в ваших объятиях.
Я обожаю вас.
Пэтси
Закончив чтение, Норина краем глаза взглянула на маркиза. Она прекрасно понимала, что он в бешенстве, что гнев переполняет его.
Она была смущена и не нашлась что сказать, молча положив послание в конверт. Потом вскрыла следующее письмо и сразу поняла, что не ошиблась, решив, что оно написано тем же почерком.
Маркиз не проронил ни слова, и она предупредила его:
— Здесь еще одно письмо.
Ответа не последовало, и она возобновила чтение:
Мой обожаемый Алексис,
у меня есть хорошие новости! Хьюго отправляется завтра в Ланкастер!
Я все проверила через друзей, чтобы убедиться, что это правда.
О мой дорогой, наконец у нас есть шанс увидеться! Приходите ко мне, приходите скорее!
Я буду ждать вас в десять часов у входа в сад. Я люблю вас, и знайте, если вы покинете меня, я умру от тоски!
Пэтси
Закончив читать, девушка положила письмо в конверт.
— Это все, мсье, — робко сказала она.
— Вы ничего не говорите, но я и без того понимаю, что вы осуждаете меня! — неожиданно заявил маркиз.
— Весьма огорчена, мсье, что дала повод так думать, — отвечала Норина.
— Вы явно шокированы, и по вашему голосу я могу судить, что вы явно не одобряете моего поведения, — заключил он.
— Но… нет, конечно, и уж во всяком случае это не относится конкретно к вам, — неожиданно призналась Норина.
— А к кому же в таком случае?
Норина подумала, что лучше уйти от прямого ответа. Она постаралась ответить уклончиво:
— Я скорее шокирована… поведением замужних дам… которые открыто изменяют своим мужьям.
Горько улыбнувшись, маркиз сказал:
— Вы, должно быть, и в самом деле только что приехали из провинции. Сразу видно, что вам ничего не известно о здешних нравах.
— В таком случае… я и не хочу знать больше, — ответила Норина.
— Я предполагаю, что теперь вы поняли, что произошло?
Это был прямой вопрос, и Норине пришлось отвечать:
— Я поняла, что супруг этой дамы… которая пишет вам… ранил вас.
— Он разрядил в меня свое охотничье ружье, — ответил маркиз. — Счастье, что в этот момент я держал в руках пальто и шляпу. Но несколько дробин все же попало мне в лицо, задев глаза. Поэтому я должен некоторое время ходить с повязкой. Так велели врачи.
Норина внимательно рассматривала его. Ей ни разу не пришло в голову, что он мог ослепнуть лишь на время.
— Он стрелял в вас? В безоружного? Я никогда не думала, что истинный джентльмен способен на такое!
— Этот человек, безусловно, ответил бы вам, что он подлинный аристократ и именно поэтому вынужден был вести себя именно так!
— Но… ведь это неправда! — воскликнула Норина. — Я думаю, что ни один порядочный человек не подаст ему после этого руки.
— Вижу, мадам, что вы идеализируете английскую аристократию. Боюсь, что, когда речь идет о ревности, аристократ может вести себя так же, как и любой парижский хулиган. — В словах маркиза слышались досада и горечь.
Норина нервно сжимала и разжимала кулаки.
— Но… если окулист говорит, что вы выздоровеете, значит, это просто вопрос времени?