Очнулась в машине. За рулём был знакомый брюнетистый затылок. Рука уже очень сильно опухла и отдавалась тупой болью. Я застонала.
— Рука, — прохныкала я, подбирая под себя пострадавшую конечность.
— Домой приедем, я тебе и руку перемотаю и голову заодно, — жёстко ответил он. В другой бы ситуации я обиделась или начала бы ругаться, но сейчас мне было очень больно.
— Рука, — уже намного громче простонала я. От боли сознание потихоньку прояснялось, и я стала осознавать, что у меня серьёзная травма.
— Сильно больно? — через минуту моих стенаний как-то странно спросил он. Если бы не была пьяной, то подумала, что он переживает за меня.
— Я её кажется сломала, — вновь застонала я. Боль окончательно прояснила рассудок, и я начала плакать. Боль была нестерпимая. Как только Влад услышал мои тихие всхлипы, то быстро дал по тормозам, да так, что я чуть не скатилась на пол, зато рукой опять ударилась и взвыла похлеще всякой белуги. Влад быстро вышел из машины и открыл заднюю дверь, именно там, где находилась моя голова. Загорелся свет на потолке машины.
— Какая рука? — тихо спросил он.
— Правая, — простонала я, приподнимая пострадавшую конечность. Вдруг я почувствовала лёгкое прикосновение к локтю. Я почему-то сразу расслабилась, будто и не враг он мне был. Через минуту аккуратного осмотра я услышала сдавленные ругательства и мою руку снова уложили. Влад закрыл дверь и, сев на водительское сидение, завёл двигатель. Через какую-то секунду мы сорвались с места, потом развернулись и поехали в противоположную сторону.
— Куда мы едем? — спросила я, вытирая слёзы.
— В травмпунтк, у тебя возможно перелом, — ответили мне суровым голосом. На несколько минут в машине повисла тишина, я пыталась справиться с болью, а Влад просто тупо молчал и вёл машину.
— Влад, ты такой хороший, — прислушавшись к своим внутренним чувствам, произнесла я и не почувствовала стыда. Это была чистая правда. Меня почему-то переполняло чувство нежности к этому парню. Никогда такого не замечала за собой.
— Можешь не стараться, я всё — равно расскажу всё твоему отцу, — как-то предвкушающе сообщил он мне. Ждёт, когда же меня накажут? И правильно. Я обманула, мне и нести наказание, так что я даже не расстроилась.
— Зачем? Я сама всё расскажу, — беззаботно отозвалась я, ненадолго позабыв про руку, — Но ты всё — равно хороший и такой м-и-илый.