— Но…
— Можешь просить у меня всё, что хочешь, но отпустить тебя я не могу, пока не выясню, правду ты говоришь или нет.
— Вы же почему-то поверили, что я не лгу. Так? Даже если я была, — пришлось наступить себе на горло и произнести эти слова вслух, — ещё девственницей, вы поверили. Вы могли подумать, что я сделала гименопластику, но…
И тут я осеклась. Он именно так и думает, поэтому не хочет отпускать меня. И мужчина будто понял, что я его раскусила.
— Прими душ, я оставил тебе одежду в ванной. Потом мы с тобой поедем в больницу.
— Нет! Я никуда с вами не пойду! Я не обязана доказывать вам, что я не делала того, о чем вы думаете!
— Романова, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся.
В комнате я осталась одна. Мужчина ушел, заперев дверь снаружи. Пытаться ещё раз сбежать через окно теперь смысла нет. Потому что от такой прогулки будет хуже, чем если я останусь рядом с похитителем.
Живот болел не так сильно, как несколько часов назад, когда мужчина изнасиловал меня. Поэтому я без труда добралась до душевой кабинки. Испачканное моей же кровью одеяло бросила в стиральную машину, стоящую в ванной комнате. Долго стояла под горячей водой, обдумывая свои действия. Но в голову не лезли нормальные мысли. После душа накинула на голое тело халат, что висел на вешалке. Одежда, которую дал мужчина, была мне великовата. И чья же она тогда? Какой-то шалавы, что побывала у него в постели до меня?
О, боги, что за мысли лезут в голову? Какое мне дело до его шалав?
С омерзением нацепила на себе эти тряпки. Лучше так, чем никак.
В комнате никого не было, видимо, мужчина пока решил дать мне немного личного пространства. Решила ждать его в комнате. Пусть отвезет меня в больницу, а оттуда я сбегу и сообщу о нем в полицию. Я поменяла свое решение, и не буду молчать. В этой комнате находиться не было сил. Смотря на свои разбросанные вещи, чувствовала, как внутри меня что-то поднимается. Ненависть. Ненависть к самой себе. Поймала свое отражение в зеркале туалетного столика. И именно в этот миг моим разумом владела не я, а ненависть, поэтому не отдавала себе отчета в том, что делаю.
Запустила в зеркало светильником, стоявшим на столе, и разбила его вдребезги. Было страшно смотреть на свое отражение в стеклянных осколках, будто моя душа разбилась так же, как это зеркало. Взяла осколок, и поднесла его к вене. Дверь резко распахнулась, и в комнату вбежали обеспокоенные мужчины, застыв на полпути ко мне. Кажется, они что-то кричали, не расслышала. Надавила на кожу осколком, зажатым в руке, медленно ведя его вниз. Капли крови тут же потекли по острому куску стекла. А после… после темнота.
Глава 4
Марк
Раньше, в прошлой жизни, я мог с легкостью понять, кто стоит передо мной: девственница или шлюха, которая умело строила из себя невинную. Когда каменным членом врываюсь в узкую дырочку этой девочки, отгоняю от себя мысли, что делаю неправильно. Я не насильник, но ведь меня из-за этого лишили шести лет свободы. Из-за клеветы этой суки! Так почему я не могу сделать это сейчас, тем самым оправдать свое заключение?
Крепко стискиваю руки на её бедрах, раз за разом насаживая её на свой член. Девчонка лежит, глотает слезы, сжимая меня внутри себя. Она такая узкая и тугая, будто девственница. Может, у неё долго не было секса? Кто знает этих шлюх. Но не такой я представлял себе месть. Не такой.
В ней было сухо, что и злило меня. Такое в моем сексуальном опыте с партнершей впервые. Женщины всегда получали удовольствие со мной, кричали от удовольствия. А она молчала, смотрела в потолок таким безжизненными глазами, что я почувствовал себя последним дерьмом. Хорошая актриса, ничего не скажешь!
В последний момент успел взять себя в руки и кончить ей на живот. Уперся одной рукой в матрас рядом с её головой, другой схватился за член и заметил на головке капли крови. Немного привстал, посмотрел вниз и не поверил своим глазам! Первая мысль — что за шутки такие?! Как эта су…? После увиденного язык не повернулся обзывать её последними словами. Кто эта девчонка?
Поднял голову, недоуменно смотря на неё. Девчонка будто не дышала, лежала, закрыв глаза. Наклонился к её губам, пытаясь почувствовать, дышит ли она. Жива! Горячее дыхание девчонки опалило мои губы, и, не удержавшись, коснулся руками её щек.
— Что я натворил? — чувствовал себе дерьмом, теперь осознавая, чем было вызвано чувство неправильности происходящего. Все с самого начало было неправильным. — Кто ты?
Провел по её скулам пальцами, ощущая, как она дернулась, её лицо при этом исказилось болью, а после открыла глаза. Наши взгляды встретились. Её глаза, как море, бездонные. Синие, как небо, в них застыли слезы. Она смотрела на меня обреченно, лежа подо мной голой, невинная и совсем беззащитная. Её взгляд пробирал меня до глубины души. Мой взгляд быстро забегал по её лицу, а руки поглаживали щеки.