Люсинда подошла к окну. В дальнем конце парка была видна квадратная башня маленькой церкви, в которой должно было состояться венчание. Скоро со всего графства начнут съезжаться экипажи, и церковь заполнится любопытными, желающими посмотреть на знаменитого графа Меридана, о котором ходило столько слухов. Даже в этой глухой провинции люди были наслышаны о его скандальном образе жизни, беспутном окружении и близкой дружбе с принцем Уэльским.
Люсинда знала, что поначалу известие о ее помолвке было встречено всеобщим изумлением.
– Как, Люсинда? Это, наверное, какая-то ошибка! Вероятно, имеется в виду Эстер! Она хоть и не отличается большим умом, зато по крайней мере хороша собой! Но Люсинда… нет, это совершенно невозможно!
Множество экипажей стало собираться у их подъезда каждый день после того, как «Лондон Газетт» поместила объявление о помолвке. Люди, которых Белвили не видели годами, стали наносить им визиты и задавать вопросы, которые могли бы показаться бестактными, если бы не были сдобрены лестью и комплиментами и не начинались словами: «Поскольку мы с вами такие старые друзья…»
Поначалу сэр Эдвард и леди Белвиль пытались скрыть тот факт, что Люсинда ни разу даже не видела своего будущего мужа и что вся эта свадьба не что иное, как просто деловое соглашение. Но затем, естественно, слухи об истинном положении дел стали просачиваться из столичных кругов в провинциальные города и докатились до Хертфордшира. Разумеется, никто открыто не говорил об этом в присутствии сэра Эдварда и леди Белвиль, но по интонации, по выражениям лиц и кривым улыбкам Люсинда поняла, что правда о ее свадьбе стала уже всеобщим достоянием.
Она могла представить себе, что они говорили в домашнем кругу… «Подумать только, леди Джерси сказала ему, что он больше не будет допущен в Олмак, и принцу пришлось пойти без него! Говорят, что швейцарам дано указание его больше не впускать». Люсинда представляла себе, как они злорадно высказываются и добавляют: «Ну, теперь понятно, почему он на ней женится!..»
В комнату, запыхавшись, вошла Агнес.
– Вы только представьте себе, мисс Люсинда, – сказала она, – эта непутевая девчонка чуть не забыла упаковать ваши носовые платки. Вчера я помогала ей выстирать и выгладить их, а она по глупости отнесла их в вашу старую комнату. Хорошо еще, что я вспомнила про них, не то вы бы приехали в Лондон, не имея ни кусочка тряпки, чтобы вытереть нос.
С фамильярностью старой прислуги, она продолжал? все время ворчать, пока упаковывала вещи.
– Уже поздно, – наконец сказала она. – Давайте-ка я помогу вам надеть платье и скорее побегу в церковь! Как бы чего не пропустить!
– Конечно, Агнес, – согласилась Люсинда, – давай одеваться. Неважно, если я буду готова слишком рано.
– Тем более, – продолжала Агнес, не слушая Люсинду, – что наверняка и миледи, и мисс Эстер захотят, чтобы я помогла им одеться тоже.
Она подняла с кровати тяжелое белое атласное платье и помогла Люсинде надеть его. Это платье шила самая модная портниха в Сейнт-Олбани, но Люсинда подумала, что материал выглядел гораздо красивее до того, как его раскроили и сшили: сейчас оно было слишком жестким, в талии было ей немыслимо широко, и кружевная отделка не очень гармонировала с ее фатой.
– Мне не нравится это платье, – сказала она.
– Как вы можете быть такой неблагодарной! – воскликнула Агнес. – Это платье стоило целое состояние! Во всем графстве за последние двадцать лет ни у одной невесты не было такого дорогого и красивого платья!
– Мне очень жаль, Агнес, – ответила Люсинда, – просто я чувствую, что это платье мне совсем не идет.
– Выбросьте эти глупости из головы, – резко оборвала ее Агнес, – вы выглядите как настоящая невеста, и мы все будем очень гордиться вами.
Кто-то громко постучал в дверь, и прежде чем Люсинда успела ответить, Джарвис, их старый садовник, заглянул в комнату.
– Вам уже нести букет, мисс Люсинда?
Он внес в комнату огромный букет из белых роз и гвоздик, перевязанных чудовищным бантом из белого атласа.
– Красиво, правда? – произнес он с гордостью.
– Необыкновенно, – автоматически ответила Люсинда, – спасибо тебе, Джарвис.
– Церковь убрана, как картинка, – сообщил Джарвис. – Мы были там уже с пяти утра. Алтарь украшен лилиями, вокруг кафедры поместили цветы, какие только можно было найти в саду и в парниках. Купель украсили нарциссами, это, конечно, не так шикарно, но в парниках больше ничего не осталось, а сирень еще не распустилась.
– Да, я знаю, – сказала Люсинда. – Я уверена, что все сделано замечательно, Джарвис.
– Ну ладно, я опять пойду в церковь, мисс Люсинда.
Удачи вам!
Он поклонился и вышел из комнаты.
Люсинда положила огромный букет на кровать. В этот момент распахнулась дверь и быстро вошла леди Белвиль. Ее серое шелковое платье хотя и было не новым, тем не менее выглядело исключительно элегантно. А новая шляпка была украшена зелеными перьями.
– Я вижу, ты уже готова, детка! – воскликнула она. – Мы с Эстер сейчас отправляемся в церковь, а потом экипаж вернется за тобой и твоим отцом. Только не опаздывайте. Вы же не хотите заставлять его светлость ждать вас!
Она рассеянно взглянула на Люсинду.
– Я смотрю, Джарвис уже принес сюда твой букет! Я же сказала ему оставить его в холле. Этот старый дуралей вечно все пропускает мимо ушей. Ну ладно, мне надо уже идти. Смотри, не опаздывай!
– Хорошо, мама, – послушно сказала Люсинда.
Из коридора донесся голос леди Белвиль, зовущей Эстер, затем послышался стук каблучков Эстер. Вскоре Люсинда услышала стук отъезжающего экипажа.
Она снова пристально посмотрела на себя в зеркало, затем подхватила юбку, выбежала в коридор и стала поспешно подниматься на второй этаж. Здесь, по соседству с комнатой Эстер, располагалась ее комната. Напротив была их маленькая гостиная, ранее служившая в качестве детской и мало изменившаяся с тех пор.
Люсинда открыла дверь в спальню Эстер. Здесь был жуткий беспорядок.