Платье, которое Эстер надевала утром, было небрежно брошено на кровать, посреди комнаты валялись ее туфли и картонка из-под шляпки, повсюду была разбросана оберточная бумага.
Люсинда ничего этого не замечала. Она подбежала к шкафу, открыла дверцу и принялась лихорадочно рыться в ящиках. Наконец она нашла то, что искала.
Это был венок из красных роз, который Эстер надевала как-то раз на балу в Лондоне. Розы были маленькие, почти бутоны, ярко-рубинового цвета.
Люсинда посмотрела на них, подошла к зеркалу, сняла с головы флердоранж и приколола вместо него венок из роз, который слегка оживил бледный цвет ее лица.
Люсинда снова взглянула на себя в зеркало, затем подошла к шкафу, открыла другую дверцу и посмотрела на наряды Эстер. В самом углу висело платье из голубых лент с такими же розами, как на венке. Она оторвала одну и, зажав ее в руке, поспешила вниз.
Она приколола розу к корсажу. Маленький алый цветок выглядел странно – яркий мазок на белом платье. И все же это как-то оживляло мертвенную белизну ее свадебного туалета.
Возможно, у нее был несколько экзотический вид: слыханное ли дело, чтобы невеста была украшена алыми розами? Зато, по крайней мере, она больше не походила на тень.
Она обернулась к кровати, посмотрела на безобразный, помпезный букет и вместо него взяла в руки свой старенький молитвенник в темно-синем кожаном переплете. Потом вдруг вспомнила, что на туалетном столике матери лежит молитвенник, изысканно отделанный слоновой костью. Быстро отыскала его и, положив на колени, села ждать того момента, когда нужно будет отправляться в церковь.
Она услышала, как пробили часы. Его светлость должен был приехать к этому моменту, но Бенджамен еще не появлялся, и у Люсинды было такое чувство, что лорд Меридан непременно опоздает, причем без всякого злого умысла, а просто из-за полного безразличия к окружающим. Она услышала, как отец зовет ее снизу, но не сдвинулась с места. Прикинув, что пройдет еще немало времени, прежде чем он пойдет разыскивать ее, она продолжала спокойно сидеть, не обращая внимания на его крики.
Люсинда оказалась права, предполагая, что лорд Меридан опоздает. Он покинул Лондон в крайне дурном расположении духа, так как он обнаружил, что в экипаж, который должен был доставить его к месту церемонии, впрягли лошадь, которая была, по его мнению, далеко не в лучшей форме. Желая произвести впечатление на своих будущих родственников, он специально приказал запрячь пару своих самых красивых рыжих лошадей. А поскольку слуги привыкли беспрекословно слушаться его, грум запряг требуемую пару, хотя и знал отлично, что его светлость, увидев, что одна из лошадей не в состоянии проделать столь длительный путь, будет крайне разгневан.
Таким образом, в самую последнюю минуту пришлось перепрячь лошадей. Экипаж вновь был отослан на конюшню, рыжих коней поменяли на гнедых, и вся эта волокита довела лорда Меридана до крайней степени раздражения.
Полковник Холстед, выступавший в роли шафера, всячески пытался утихомирить его.
– Времени еще предостаточно, – говорил он. – У тебя очень быстрые лошади, так что не переживай.
– Я переживаю не из-за того, что мы опаздываем, – рявкнул лорд Меридан, – а оттого, что ни на кого нельзя положиться. Стоит расслабиться, и все они только и думают, как бы уклониться от работы.
– Беда в том, что ты слишком запугал своих слуг, – Ответил полковник Холстед, протягивая руку к бокалу с вином. – Если хочешь знать правду, я очень сочувствую той бедняжке, которая решилась выйти за тебя замуж.
– Ничего, она в накладе не останется, – ядовито заметил лорд Меридан.
– Надо полагать, ты проявил неслыханную щедрость? – спросил полковник Холстед, приподняв одну бровь, что придало его лицу милое и озорное выражение.
– Разумеется, я был щедр, – сердито ответил лорд Меридан. – Неужели ты думаешь, что я пожалею для будущей графини Меридан несколько лишних фунтов? Но если я покупаю себе жену, то пусть это будет, по крайней мере, дорогая покупка.
– Ты это делаешь ради нее или чтобы заглушить угрызения совести? – поинтересовался Чарльз Холстед.
– Прекрати задавать идиотские вопросы, – резко прервал его лорд Меридан.
– Да, честно говоря, я бы не хотел так жениться, – задумчиво сказал Чарльз Холстед. – Я далеко не романтик и не собираюсь брать в жены светлый луч. Но мне хотелось бы иметь жену, которая в состоянии по крайней мере меня поддержать. В конце концов, она же будет жить в одном доме с тобой!
– Если уж на то пошло, у меня достаточно большой дом, чтобы вовсе не встречаться с ней, – ответил лорд Меридан. – С другой стороны, вдруг мисс Белвиль умеет говорить достаточно связно? Кто знает?
Чарльз Холстед расхохотался.
– Ты слишком избалован, мой милый. Тебе всегда все удавалось, и теперь ты рассчитываешь, что твоя жена будет верхом совершенства потому лишь, что она носит твое имя.
– А почему бы нет? – высокомерно спросил лорд Меридан.
– Ну ладно, ладно, пусть будет по-твоему, – поспешил ответить Чарльз Холстед. – Я не собираюсь ссориться с тобой в день твоей свадьбы.
– Что касается меня, этот день ничем не отличается от остальных. Разве лишь тем, что мне пришлось встать ни свет ни заря, – ответил лорд Меридан.
– Да полно тебе! На охоту и на аукционы ты встаешь еще раньше, – сказал Чарльз Холстед. – Просто тебя раздражает мысль о необходимости расстаться с холостой жизнью. Что ж, это вполне понятно.
– Если бы не леди Джерси, чтоб она провалилась, этого бы никогда не произошло. Ну ничего, я еще сквитаюсь с ней!
– По крайней мере, я слышал, будто она здорово наскучила его королевскому высочеству, – заметил Чарльз Холстед.
– Да она давно надоела ему хуже горькой редьки, – ответил лорд Меридан. – Но она вцепилась в него мертвой хваткой. Боже! Лишь бы моя жена была не из тех женщин, которые вцепляются в мужчину, как репейник!
– Может, пора уже поехать и посмотреть самим? – предложил Чарльз Холстед.
Будто специально оттягивая момент отъезда, лорд Меридан налил себе еще один бокал вина.