— С собаками?
— Да. Они вызвали Бейзила Ланга — у него лучшие охотничьи собаки в округе…
Рейлану показалось, что она сейчас заплачет. Осторожно, бережно он обнял ее за плечи и привлек к себе. Теплая, маленькая, она едва доставала ему до подбородка. И вся дрожала. И пахло от ее волос яблоками — сознание отметило даже это.
Решение пришло мгновенно.
— Грейси, не бойся. Я сейчас уйду. Подальше отсюда. Спрячусь где-нибудь до ночи. Потом попытаюсь добраться до леса. Может быть, мне удастся ускользнуть от них… — он сам не верил в то, что говорит, но знал одно: нельзя, чтобы его схватили в ее доме!
Грейс вскинула голову так резко, что больно ударила его в подбородок.
— Ты что?!
— Не бойся, все будет в порядке. Я вообще везучий… повезло же мне, когда я тебя встретил! — сумел он улыбнуться.
— Не валяй дурака! — она вырвалась из его объятий и отступила на шаг. — Никуда ты не пойдешь!
Нет, он ошибся — она и не думала плакать. Глаза ее горели решимостью, чуть ли не яростью.
— Грейс, ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь!
Рейлан опешил.
— Но…
— Пожалуйста, пойди, накидай в холле газет и покрась стенку, — перебила Грейс. — Обе стенки. У тебя это получится быстрее. Я пока другими делами займусь.
— Что?!
Ему показалась, что от страха у нее поехала крыша. Какая стенка?! Сейчас?!
— Грейс, успокойся… — он попытался снова обнять ее, но она внезапно ударила его — неумело, но сильно, кулаком по плечу.
— Да шевелись ты! У нас мало времени!
Глава десятая
Они появились не через полчаса — через пятьдесят минут. Грейс увидела в окно, как они вышли из соседнего дома и направились к ее калитке.
Впереди, с собакой на поводке, шел Донни — племянник Ланга, работавший у него конюхом. Бейзил содержал прокатную конюшню и всякий раз, когда Грейс хотела покататься верхом, предлагал ей «за сущие гроши» взять с собой «малыша» Донни в качестве проводника. Ясное дело — женщина одна в горах непременно заблудится!
Хорош малыш! В свои девятнадцать лет он был выше Грейс на голову и, подсаживая на лошадь, все норовил положить руку ей на колено. Повезло! На старого Бейзила едва ли произвела бы впечатление «случайно» расстегнувшаяся верхняя пуговка на блузке, а Донни это хоть слегка, да отвлечет. Впрочем, отвлечь их должно было многое…
Открыла она, не дожидаясь, пока позвонят в дверь. Первой вошла собака — большая, черная с подпалинами, длинноухая и на вид добродушная. За ней — Донни. И — техасец, Грейс сразу поняла это по непривычной светлой форме — высокий, с рыжеватыми усиками на загорелом худом лице. Этот счел нужным поднести руку к шляпе и сказать вежливо: «Мэм…»
— Привет, Грейс! — махнул рукой вошедший последним Кип.
Что ж — теперь ее выход! Реквизит, в том числе и тарелка с коврижкой в руках, был уже подготовлен.
— Проходите, пожалуйста, и закрывайте дверь побыстрее! — затараторила она. — И пожалуйста, держите собаку на привязи — у меня коты. Я вообще не понимаю, зачем ко мне в дом нужно было с собакой приходить!
— Но, мэм… — начал техасец.
— Да, я понимаю, Кип мне говорил про преступника, что вы его ищете — но у меня же коты! И если бы в доме кто-то чужой был, они бы уже на ушах ходили! Они ведь умные — умнее любой собаки!..
«И большинства мужчин», — мысленно добавила Грейс, заметив скептическую ухмылку на губах Донни. Небось Кип уже всем растрепал, что она свихнулась на кошках! Ничего, они у нее сейчас получат «ненормальную с кошками» — в полном объеме!
— …Осторожнее — у меня ремонт…
Вонь в холле стояла жуткая — Грейс сама с трудом сдерживалась, чтобы не чихнуть. Запах свежей краски и растворителя смешивался с «ароматом» кошачьего лотка — слава богу, с утра она не успела его вынести, а теперь, поставив в чулане, тщательно разворошила. С кухни доносился запах подгорелого печенья и все того же растворителя: в мусорном мешке лежала пара тщательно смоченных им и скомканных газет.
— …Я Кипу обещала печенье, но оно слегка подгорело. Хотите коврижки? Проходите, пожалуйста, в гостиную — я сейчас кофе поставлю. Можно, я собачке тоже коврижки дам? На! Ии-и-и!!! Осторожно!
Поворачиваясь, собака проехалась хвостом по свежепокрашенной стене и тут же — по брюкам техасца. Выражение, непроизвольно отпущенное им, заслуживало последующего «Простите, мэм!»
— Ой, да что же это! Сейчас я ототру, проходите, пожалуйста, в гостиную. Кип, покажи, куда идти, и возьми у меня коврижку, я сейчас растворитель принесу…