Подумала: это что, все был сон?!! — и не успела даже испугаться этой нелепой мысли. Услышала его тяжелое дыхание, и через секунду он снова оказался рядом, уткнулся лицом ей под мышку и закинул на нее руку — горячую и тяжелую.
Постепенно приходя в себя, она с трудом шевельнулась и коснулась его спины. Спина оказалась мокрой — впрочем, Грейс и сама чувствовала себя так, словно только что проплыла милю.
Он приподнял голову, пробормотал что-то.
— Чего? — переспросила она и поцеловала его в макушку.
— Не бойся, — сказал Рейлан уже отчетливее: — Я успел… уйти.
Грейс не сразу поняла, о чем он, потом поняла и рассмеялась:
— Не стоило. Я… в общем, тоже приняла меры.
Притворяться, делать вид, что она не ждала его и теперь смущена, или что-то в этом роде — зачем?
— Ох я дура-ак, — с коротким смешком пожаловался он, поворачиваясь набок. — Зря не спросил… — Потребовал: — Поцелуй еще там, мне понравилось.
Она поцеловала снова, вдохнув теплый запах его волос.
Рейлан вполз повыше, устроился на спине и подтянул Грейс к себе. Напомнил:
— А ты меня укусила…
— Я не нарочно.
— Я знаю… Здорово у нас вышло.
Возразить тут было нечего.
Здорово…
Горячая, влажная, нежная, мягкая, женственная, упругая, восхитительно пахнущая и восхитительно стонущая под его руками — именно о такой женщине мужчина и мечтает после долгих месяцев воздержания. Именно о такой!
И кроме того — не требующая никаких чувствительных разговоров и признаний.
Хотя он уже и так сказал ей то, что не имел права говорить, и должен будет сказать еще больше.
Но это все можно потом… позже…
Грейс тихонько лежала рядом. Не спала — он чувствовал это по дыханию. Возможно, все-таки ждала каких-то слов.
В комнате пахло сексом. Смешиваясь с запахом ее тела, это создавало гремучую смесь, способную возбудить и мертвеца. А тем более человека, уже практически готового ко «второму раунду».
Рейлан поцеловал ее (это заменяет любые слова!), прихватил зубами ушко — на ощупь, мельком пожалев, что нельзя включить свет, чтобы еще и видеть. Она мурлыкнула и погладила его ножкой, тоже явно не возражая против продолжения; обвила его шею руками, зарылась пальцами в волосы.
Он поцеловал ее еще… и еще, обхватил ладонью грудь и слегка стиснул. Грейс слабо охнула и задрожала… не от холода, это уж точно.
На этот раз Рейлан не хотел торопиться. Умом не хотел — та часть тела, которой мужчины думают в такие минуты, взывала как раз об обратном: давай, чего ты тянешь?! — нужно согнуть колено, раздвинуть ей ноги… сейчас, немедленно!
— Рейлан, а Рик — это…
О черт! Она все-таки не удержалась, чтобы не спросить!
— Тс-с… — шепнул он, — потом, все потом, я… я еще хочу, — потянул ее руку вниз, чтобы Грейс почувствовала, чего именно он «еще хочет», и еле слышно застонал, когда ее пальцы погладили его напряженную плоть. И решил, что «не торопиться» можно и в следующий раз.
Она ненадолго заснула, а потом проснулась — потому что проснулся он. Было совсем темно, даже луна зашла. И в этой темноте они, не сговариваясь, снова потянулись друг к другу.
Это было как полет во сне, когда все нереально — и все можно. Их руки скользили по изгибам тел друг друга, прикосновения сменялись поцелуями. Губы Рейлана были нежными и неторопливыми, казалось, они заменяют ему глаза и этими легкими касаниями он изучает ее, раз нет возможности увидеть воочию.
Голова кружилась, из глубины тела поднимался жар — Грейс и сама не заметила, как отбросила одеяло. Она упивалась солоноватым вкусом кожи Рейлана, его запахом, поцелуями, биением пульса у него на шее, шелковистостью его волос — ей нравилось в нем все, даже то, как он дышал — неровно, словно смеясь.
Внезапно он развернул ее к себе спиной. Грейс попыталась возразить: ей хотелось еще гладить его, целовать, обнимать…
— Тс-с… — ладони Рейлана легли ей на грудь. — Тс-с… — он прижался губами к ее затылку и скользнул в нее — так же мягко и нежно, как ласкал до того.
Словно слившись в единое целое, они двигались в медленном сладострастном ритме; Рейлан покусывал ей шею, плечи…
Когда по телу пробежала первая сладкая судорога, Грейс даже не вскрикнула — лишь со свистом втянула в себя воздух. А потом наступил покой и умиротворение, и блаженная дрема.
Вырвало Грейс из забытья странное ощущение, что что-то не так — что-то изменилось в маленьком уютном мирке, окружавшем ее. Холодно… стало холодно и пусто! — она вздрогнула и открыла глаза.