Он подходит к водительской двери и облокачивается на неё.
— Хочешь, чтобы я сел за руль?
Моё сердце выпрыгивает из груди.
— Что ты здесь делаешь?
— Брось мне ключи и забирайся внутрь.
— Я никому ничего не рассказала, — лепечу я, продолжая пятиться назад от него и своей машины, отчаянно надеясь, что кто-нибудь случайно забредёт сюда. Шансы ничтожно малы, поскольку на этом уровне нет больше машин. Красный огонёк указателя выхода одиноко сияет в дальнем углу, словно путеводный маяк для бредущих во тьме.
— О, я знаю. Ведь твои близкие до сих пор живы, разве нет?
Ледяные пальцы страха спускаются вниз по моему позвоночнику.
— Что тебе нужно?
— Мы просто прокатимся.
— Мне нужно домой, — отвечаю я, голос звучит несколько громче. Бравада — наше всё. — Я опоздаю на ужин.
— Теперь они дают тебе есть больше, чем две клубники в день?
Может, это какая-то идиотская шутка, мне отнюдь не смешно. Я наощупь двигаюсь назад, глазами продолжая следить за ним.
Мужчина медленно обходит машину и начинает приближаться ко мне, его зелёные глаза горят, а темные волосы слегка завиваются на кончиках. На нем джинсы, кожаная крутка нараспашку, из-под которой выглядывает чёрная футболка. В районе груди и на рукавах какая-то пыль светлого цвета.
Поначалу мне показалось, что это мука, но последнее, что стал бы делать человек такого плана — печь пироги. Да и структура пыли грубовата в сравнении с мукой.
В любом случае это не имеет значения. Надо убираться отсюда.
Спиной упираюсь в бетонный столб, аккуратно обхожу и его тоже, пытаясь создать как можно больше преград между мной и преследователем.
А он не отстаёт.
Кровь стучит у меня в ушах, так как расстояние между нами стремительно сокращается, поэтому я срываюсь с места и бегу в сторону выхода.
— На помощь! — кричу я, выбегая через дверь на лестничную площадку. — Помогите!
Если смогу попасть на улицу, то я спасена. Там кипит жизнь, полно людей и машин.
Устремляюсь вниз и не замечаю, как на полной скорости проскочила первый лестничный пролёт. Бегу дальше вниз-вниз-вниз по спирали лестничных пролётов, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Но слышу, как преследователь нагоняет меня.
Внезапно тёмный силуэт перемахивает через перила, приземляясь прямо передо мной.
Он.
Схватив меня, рывком приподнимает и крепко прижимает к себе, совсем как семь месяцев назад.
За исключением того, что в этот раз он закрывает рукой мой рот. Ему явно не нравится, что я кричу. Он стал еще сильнее и крепче за эти полгода.
Какова вероятность того, что всё это время он мучился сожалениями по поводу того, что отпустил меня тогда?
Его пальцы впиваются в мою плоть, сильнее прижимая к своей мощной груди.
— Я сказал, что мы просто чуток покатаемся, — рычит он. — Какую часть из сказанного ты не поняла?
Он несёт меня обратно — совсем как пещерный человек свою добычу, пока я отчаянно извиваюсь в тщетной попытке освободиться. Мужчина лишь крепче меня сжимает, возвращаясь на пятый уровень.
Со мной на руках он, не запыхавшись ни грамма — как будто я ничего не вешу — проходит через пустую парковку к моему внедорожнику, дверь которого так и распахнута, и заталкивает меня на водительское место. После чего достаёт пистолет из-за ремня своих джинсов.
О боже, у него пистолет.
— Я воспользуюсь им, если мне придётся. А теперь заводи машину.
Мне ничего не остаётся, кроме как подчиниться его приказу. Я в ловушке. Опять. Как, черт побери, это снова произошло?
Лампочки салона автомобиля освещают жёсткие, словно вырубленные из камня, черты мужского лица. Все эти острые линии скул и губ, наводят на мысли о гранях бриллианта. Удивительно, как в природе под немыслимым давлением рождается алмаз. Красиво, но невероятно сложно. Крепче самой крепкой стали. Это творение природы может разрезать практически всё.
А этот мужчина — самый тёмный бриллиант. Зелёные глаза полыхают тяжёлым взглядом.
Мужчина наклоняется, сокращая расстояние между нами. Я задерживаю дыхание и отодвигаюсь от него как можно дальше. Всего на мгновение мне кажется, что он собирается меня поцеловать.
— Эй, — говорит он. — Всё хорошо. — После чего тянет за ремень безопасности и пристёгивает меня.
Всего на секунду черты его каменного лица смягчаются, когда он произносит:
— Теперь я обойду машину и сяду рядом, затем мы немного прокатимся как счастливая парочка влюблённых, идёт?
Я не могу отвести взгляда от его пистолета.
— Не двигайся и делай, как я говорю, и я не наврежу тебе, идёт?