Когда это началось? Когда она смотрела на меня испуганным взглядом своих карих глаз, сидя в фургоне? Или когда стояла в моих руках в разорванном платье посреди тёмной реки?
Я становлюсь одержим ею. Формой её бровей, жаждой прикосновения к атласу её кожи. Слежу за ней маниакально, и если она об этом узнает, то побежит прямиком к детективу Ривера.
На её страничке в Инстаграме есть видео, на котором она в широкополой панаме и крошечных оранжевых шортиках пускает мыльные пузыри на свою подругу Челси. В кадре не видно Челси — она держит телефон и уворачивается от Брук, чтобы пузыри не попали на её телефон. Брук так счастлива там, её глаза горят, отражаясь в мыльных пузырях. Руки Челси тряслись, от чего весь ролик получился смазанным, но они так искренне смеялись и визжали.
Я просматривал снова и снова эти сорок шесть секунд.
У меня нет аккаунта в Инстаграме или Фейсбуке, ни у кого из нас нет. Но есть фейковые, с которых очень легко можно отследить передвижения людей, которых нам нужно найти. И недавно я нашёл еще одно полезное свойство технологий двадцать первого века: я мог наблюдать за жизнью Брук, не находясь при этом рядом.
Стоит жаркая ночь, и я очень хочу увидеть её в тех крошечных шортах. Я настолько сильно представляю её себе — задыхающейся от смеха, и такой чертовски красивой, что у меня болит грудь.
— Что ты делаешь в данный момент?
— А что? — спрашивает она, вдруг насторожившись — я отчётливо слышу это в её голосе. А я смотрю через парк на мотыльков, нарезающих круги около уличного фонаря, как оглашенные. — Потому что я хочу знать. Вот, что!
— В кровати, — отвечает Брук нерешительно. — Читаю.
— Что на тебе надето? — нетерпеливо спрашиваю я.
Повисает долгая пауза.
— Я не знаю. Просто футболка.
— И всё?
— Почему ты спрашиваешь?
Не успев подумать, я отвечаю первое, что приходит на ум:
— Потому что ты заставляешь меня верить, что мне есть, за что бороться в этой жизни. — Эти слова рвутся из какой-то неизведанной части моей души. Не отрепетированные, и потому правдивые.
Опять пауза.
— Трусики, — шёпотом отвечает она. — Еще на мне надеты трусики.
Мой член тут же твердеет от слова «трусики», произнесённого этим невинным и нежным голосом.
— Какого цвета?
— Голубые, — голос Брук совершенно охрип. Я повернут на таком дерьме с голосами людей. В то время, как другие дети учились кататься на велосипедах, мы, мальчики в том подвале, слышали разные оттенки огрубевших голосов взрослых вокруг нас. Как, бл*дь, чертовы зашуганные кролики, чутко улавливающие любую угрозу. — Майка тоже. Это спальный комплект.
— Спальный комплект, — повторяю я, представляя девушку в крохотной пижамке.
Как будто есть особый смысл в том, чтобы иметь специальную одежду для сна. Сам я обычно просто стаскиваю майку и джинсы, бросая их возле кровати. Таким образом, могу быстро собраться в случае тревоги.
Но мне нравится, что у Брук есть специальная одежда для сна. Нравится, что она чувствует себя в безопасности.
— Какой оттенок голубого? Светлый или тёмный?
Её голос звучит задумчиво:
— Я думаю лазурный.
Лазурный? Что это вообще значит? Я не могу, бл*дь, определить — Брук стебётся сейчас надо мной или говорит серьёзно.
— Лазурный — это светлый или тёмный?
— Ох. Что-то среднее, — слова звучат застенчиво. — Цвет безоблачного неба.
Внезапно начинаю думать о её шелковистой коже. О том, как снова прижимаю Брук к ярко-красной машине, вжимаясь твёрдым стояком в девичий плоский живот. А маленькая тугая попка ёрзает по тёплому капоту. Лазурный хлопок хорошо тянется и становится синим.
— Ты знаешь, о чем я думаю, Брук?
— О чем?
— Я думаю о том, что в некоторых местах твоё белье больше не голубого цвета. Оно тёмно-синее.
— Нет, оно полностью голубое. Я имею в виду — лазурное, — учащённое дыхание выдаёт ее, — с белым кружевом.
— Прямо сейчас кое-какая часть темнее.
— Что? Ты о чем? — могу слышать намёк на улыбку в ее голосе.
— Хочешь, я докажу тебе это? — Тишина. — Положи свою руку между ног, — соблазнительным голосом говорю я, насмехаясь над ней.
— Стоун! — то, как она произносит моё имя, делает меня еще твёрже.
— Сделай это.
— Нет… Я не могу…
— Да, ты можешь. Это легко. Просто подними свою маленькую ручку — не сомневаюсь, что ноготки окрашены в нежно розовый — и опусти поверх трусиков. Потрогай себя. Вот увидишь, они уже влажные.