- Марат, может, я зря боюсь, но Кахрабат подтвердила, что мой страх обоснован. Твой брат, Сараби жутким взглядом, как холодной водой, окатил меня утром с ног до головы. Таким сладострастным, мерзким, похотливым взглядом, что меня дрожь пробрала до кончиков пальцев. Мне стало очень-очень страшно...
- Вот в чем дело...Да, Сараби у нас жеребец еще тот. Прости за грубое определение. Но нежнее не скажешь. Ты не волнуйся, я с ним поговорю, предупрежу, он тебя не тронет. А если ты думаешь, что я только жалею тебя из-за хромоты, то ты ошибаешься. У меня будто крылья за спиной выросли от счастья, когда я, наконец-то, увидел тебя сегодня. После этого весь день шутил, ерничал, а в душе проверял себя.
Не самовнушение ли это, люблю ли я тебя по-настоящему? На самом ли деле хочу разделить с тобой, именно с тобой, свою жизнь? Хочу ли, чтобы именно ты стала матерью моих детей? И знаешь, на все эти вопросы мне хотелось крикнуть на весь белый свет: да, да, да!
Поверь, я хочу одного - любить тебя. Целовать эти губы и эти пылающие щеки, видеть близко, когда захочу, твои бездонные глаза. Когда сегодня мы были в Дербенте, я каждую минуту, каждую секунду норовил в твои глаза заглянуть, пока Кахрабат не заметила и не начала коситься. Только не думай, не думай, что я пытаюсь соблазнить и увлечь тебя красивыми словами. Я и сам чувствую, насколько объяснимо твое недоверие, что ты справедливо задаешь себе вопрос: как могло случиться, что тебе, заложнице, хромоножке, объясняется в любви сын хозяина, не урод и не дурак, почему он предлагает тебе выйти за него замуж? А вот нет у меня доказательств и разумных объяснений моим чувствам!
Поверь, если можешь, а не сможешь, я не опущу руки. Буду настойчив. Смогу убедить, что ты мне нужна, что это судьба нас познакомила и сблизила, а если не смогу сейчас, то в покое тебя не оставлю и всю оставшуюся жизнь буду это тебе доказывать. Может то, что я не могу до тебя сейчас дотронуться, заставляет меня любить тебя еще больше. Знала бы ты, как мне хочется намотать на пальцы твои локоны, чтобы узнать, каковы они на ощупь. Отсюда мне кажутся они мягкими, но ведь я знаю, у тебя характер твердый, значит, они должны быть жесткими.
- Что-то мне страшно стало тебе в руки попасть, - с чуть тревожной улыбкой проговорила Иза. - А вдруг я с твоей теорией не совпаду? Пусть даже по степени жесткости волос?
- Если ты сегодня настроена отшучиваться и высмеивать меня и то, что для меня так важно, то отложим этот разговор до завтра, - решительно предложил Марат. - Ты сегодня устала, отдохни, а завтра, если захочешь, обсудим наши с тобой отношения и наше с тобой будущее. Обдумай мои слова и отнесись к ним со всей серьезностью. Если ты меня любишь, если ты согласна выйти за меня замуж, то завтра ты скажешь мне об этом и дальше мое дело действовать. До завтра, Изабеллочка.
- До завтра, Марат. Не обижайся на меня.
- Не буду. Спи спокойно.
Закрыв окошко, ошарашенная, Иза долго сидела, обхватив колени, но эйфория безмерного счастья, возникшая в ее душе после признаний Марата, разметала из головы ее все мысли до единой. Усталость и невозможность что-либо обдумать в таком состоянии вынудили, в конце концов, Изабеллу лечь, подложив под голову подушечку, а на подушечку - ладошку.
Часть 13
Ночью ей приснился красочный, но очень тревожный сон. По горной быстрой реке Изабелла и Марат плыли не на лодке, а на том самом толстенном паласе, на котором Изабелла сейчас спала. Он почему-то не промокал и не тонул, но бился о камни, как настоящий плот и от этого разворачивался то в одну, то в другую сторону.
Вся река была усыпана огромными валунами, и из-за этих валунов их с Маратом странное плавучее средство то застревало, а то неслось, как сумасшедшее, а вокруг бурлила и рассыпала брызги холодная снеговая вода. Несмотря на неспокойное плавание, Марат с Изабеллой держались за руки и твердо стояли на ногах. Такое могло быть только во сне - Иза стояла на здоровых, молоденьких сильных ногах и опиралась на надежную руку любимого.
Страх погони сжимал ее сердце, а любовь и счастье переполняли душу от того, что Марат был рядом с ней, от того, что ноги ее были так хороши, так безупречны и так верно служили ей. За ними по возвышающейся справа от реки каменистой горе гнались всадники. Всадники неслись во весь опор и не отставали от плывущих по реке молодых влюбленных. Похоже, преследователи не знали местности или спящий мозг Изабеллы подсказал выход. Перед ковровым плотом Изабеллы и Марата открылась морская гладь, куда впадала горная река. Но когда они выплыли из устья, то увидели, что справа круто закончилась гора, и разогнавшиеся всадники на разгоряченных конях горохом посыпались со скалы в море. Страх ушел из сна, наступило успокоение и до того момента, когда за ней пришла Патимат, Иза еще, казалось, успела выспаться.