Подошел шофер, который, видимо, отлучился по нужде, увидел, что заложник уже в багажнике, закрепил багажник так, чтобы пленник не задохнулся, и поспешно уехал, стараясь поскорее исполнить это опасное поручение и услужить своему всесильному хозяину.
Что подумают ее родители, Изабелла знала. Они решат, что ее увезли к Джамалу и увезли насильно. Это против правил, но рабство тоже не в обычаях их предков, однако, теперь в этой грязи измазаны руки и души даже вполне порядочных дагестанцев.
Только успел Джамал допить свой чай и поставить стакан на низенький столик, как в комнату бесшумно вошла неопределенного возраста, нестарая еще женщина, в платье традиционного фасона, невзрачного коричневого цвета. Под кокеткой над грудью платье было присобрано в мелкую складочку, и, хоть небольшой вырез открывал шею с бусами из янтаря, рукава были длинные и наглухо закрывали ее руки, а волосы прятались от посторонних глаз под завязанным на затылке платком.
Принеси мне еще чай, Патимат, и отведи наверх девочку. Пусть пока поселится с наной, заодно поможет той по мелочам. А утром отведи ее на кухню, проверь, как она готовит. Поручи ей хлеб испечь, чуду сделать с сыром и зеленью. Из мяса пусть что-нибудь сделает. Попробуем ее стряпню, а там видно будет.Патимат отвела Изабеллу в верхние женские комнаты и показала, где теперь ей придется жить. Это была обычная, довольно большая комната, но мебели в ней не было. Весь пол и стены были покрыты табасаранскими коврами и гобеленами.
В одном углу на нескольких матрасах, укрытая одеялами, лежала очень худая, бледная, морщинистая старушка. Она спала.
Патимат бросила на пол тоненькую подстилку, поставила пред опустившейся на нее Изабеллой кувшин с водой, дала ей в руки целый небольшой лаваш и кусочек соленого дагестанского сыра.
Проголодавшаяся Изабелла ела хлеб с сыром, запивая водой и солеными слезами. Ей было очень одиноко и страшно. Она впервые оказалась так далеко от родителей, которые всегда ее особенно любили и прижаливали.
Переболевшая в детстве полиомиелитом, она выросла хромоножкой, хотя в остальном была настоящей красавицей и умницей. Она отлично училась, любила стихи, гордилась тем, что в родном Дагестане столько прекрасных поэтов и в библиотеках России их книги всегда на почетном месте.
Изабелла старалась ни в чем не отставать от своих сверстниц и, хотя не все у нее получалось, подруг было много, и им было с ней интересно. Они заряжались ее жизнелюбием, смешливостью, добрым нравом и неизменно хорошим настроением, а она забывала о своих физических недостатках, понимая, что они любят ее за начитанность, врожденную живость ума, умение выслушать, понять и не только посоветовать, но и помочь, если трудно.
Иза, как звали ее домашние и подруги, давно уже решила, что будет учительницей, мечтала после школы поступить в Ставропольский госуниверситет, но ее отец, даргинец, давно занимающийся закупками и перепродажей зерна, вдруг совершенно неожиданно оказался несостоятельным должником.
Сейчас, рыдая на этой жалкой подстилке, которую ей, как собачонке, вместо постели высокомерно бросила Патимат, Изабелла была отнюдь не уверена, что, если бы у нее было время подумать, она еще раз совершила бы столь безрассудный поступок.
Что теперь с ней будет? Увидит ли она когда-нибудь дорогих своих родителей, милый дом с ярко-красной плетущейся розой над крыльцом, маленького братишку, старших сестер и племянников? Что будет с ней теперь? Что будет?..
Изабелла легла на толстый ковер, уткнула голову в согнутые в локтях руки и от всей души стала оплакивать свое такое зыбкое будущее.
Вдруг, открыв залитые слезами глаза, она увидела, что сквозь ковер из-под пола проникает свет. Изабелла, продолжая рыдать, машинально пошире расковыряла пальцем дырочку в старом ковре и увидела, что свет становится ярче. Ей очень захотелось увидеть, что там такое...
Дом был трехэтажный, таких немало в Дагестане. Их со спящей бабулей комната была на третьем этаже. Оказалось, что комнату Изабеллы с комнатой внизу разделяют толстые доски, обклеенные снизу обоями. Свет проникал сквозь небольшую овальную дырочку, образовавшуюся из отвалившегося от доски сучка.
Продолжая плакать и, уже вполне осознанно, расковыривать дырочку, только теперь уже в обоях, пленница заглянула в нее и увидела прямо под собой лежащего с книгой на кровати стройного юношу. Не вполне осмысливая происходящее, Изабелла оплакивала свою судьбу, но, в то же время, была не в силах отвести взгляд от красивого лица молодого парня.