Джамал ей отвечает, чтобы не расстраивалась, - продолжала переводить Кахрабат. - Не с вашим здоровьем такое переживать. Простите меня, если это я виноват, но постарайтесь успокоиться, иначе вызову врачей, они вас в больницу заберут. Что ж я теперь сделать смогу, если убили Сараби, если Аллах его к себе забрал? Что смогу я изменить?
- Как что? - выкрикнула Изабелла. - Джамал, спасите Марата! Он не мог, никак не мог убить Сараби!
Изабелла, выплеснув из себя долго сдерживаемые слова, оторвала с ощутимым усилием себя от ковра на стене и приблизилась к Джамалу. Она устала, валилась с ног, но мозг ее лихорадочно работал, и она продолжала убеждать Джамала помочь сыну.
- Джамал, поверьте мне, Марат не виноват! Я была с Маратом вчера весь вечер, а когда ушла от него, на меня напал Сараби. Марат услышал и вступился за меня. Он отбросил Сараби к стене, а меня схватил в охапку и увез на мотоцикле к морю. Он разжег там костер, чтобы быстрее высохло мое платье.
- А что было с твоим платьем? - спросил Джамал, удивленно глядя на свою заложницу.
- Она его постирала, - вмешалась в разговор Кахрабат, по-прежнему стоя у стены. - Постирала, да и повесила сушить на веранде третьего этажа, а сама разгуливала по дому, завернутая в бабушкину шаль, потому что платье у нее одно. А мое старое надевать не стала, - с ехидцей в голосе закончила она.
- И об этом мне ты говоришь, Кахрабат?! - возмутился Джамал. - Ведь я именно тебе поручил следить за ней! Всюду ее сопровождать! Почему ты не побеспокоилась, чтобы у нее было платье на смену? Если была такая проблема, и платье было одно, кто-нибудь должен же был сообщить мне?! А теперь, что, из-за мокрого платья заложницы погиб мой сын?
- Нет-нет! Это не из-за платья! Сараби давно мне угрожал, и я очень боялась, но мне сказали, что жаловаться вам не имеет смысла, что никто не поможет его остановить, что вы Сараби все разрешаете.
- Вот видишь, сынок? - с тоской в голосе проговорила бабушка. - Видишь, что ты наделал? Распустил сына, разбаловал, а теперь он бедный, несчастный наш Сараби ушел от нас, ушел навсегда! И как оплакать его, как пережить это горе? Почему я, старая и больная должна жить, а полный сил, молодой и здоровый мужчина, которому надо растить четверых детей, заботиться о жене и престарелых родителях, должен быть убит непонятно кем? Как жестоко все в этом мире! Ой, не ропщу я, Аллах, я понимаю, что виновата я, раз я старше всех в этой семье, раз от меня все пошло, все началось, то и грех мой самый большой.
Никто не смел прерывать ее причитания, все опустили головы и молчали. Наконец, Джамал, сказав Кахрабатке: «Останься с наной», подтолкнул Изу в спину и вышел с ней в коридор. Там он сел в то самое старое кресло, где ночью сидел Сараби в ожидании Изабеллы, и обратился к ней, стоящей перед ним навытяжку:
- Продолжай давай, рассказывай, что ты знаешь? Почему ты уверена, что Марат не виноват?
- После драки мы с ним уехали на мотоцикле к морю. Там Марат разжег костер, и мы вернулись домой только, когда платье на мне высохло. Было уже почти пять утра, когда Марат при мне зашел в свою комнату. Вслед за мной в комнату наны вошла Патимат, чтобы отвести меня на кухню. Когда мы с Патимат шли вниз, мы встретили Кахрабат, она уже принесла воды и возвращалась к себе. Если бы Марат выходил из своей комнаты, кто-нибудь увидел бы его. Поймите, у него не было времени убить в саду Сараби, забрать в свою комнату кинжал и спокойно лечь спать. А если бы Сараби ждал Марата в его комнате, если бы они подрались там, то я бы услышала.
- Каким образом? - спросил Джамал.
- Ведь я сплю на полу, - объяснила Иза, - на тоненькой подстилочке, и слышу музыку из-под пола. Тем более, я услышала бы шум борьбы, потому что успела лечь перед тем, как пришла Патимат.
- Ты, что же это, голубушка, - с досадой и озлоблением спросил Джамал Изу, - совсем не собираешься признаваться, что между вашими с Маратом комнатами есть слуховое окно? Ты считаешь нас дураками? Считаешь, что при обыске ваше окно не нашли? Его не только нашли, но и проверили, не смогла бы ты, убив Сараби, забросить нож в комнату Марата? Оказалось, - нет. Если бы и забросила, то под кровать его засунуть точно не смогла бы, а дверь была изнутри захлопнута. Мы запасным ключом ее открывали, да при этом еще старались не шуметь, чтобы не разбудить Марата, врасплох его застать.
Ох, и разозлился же я! Не будь он мой сын, своими руками бы разорвал! Патиматка уверена, что только Марат, да ты могли Сараби убить. Но, похоже, что ты говоришь правду, и я подумаю теперь над твоими доводами. Взвешу. Что у вас за отношения с Маратом?
- Я люблю его. Мне кажется, что и он любит меня. Поэтому мы близки, - тихо ответила Изабелла.