- Джамал, миленький, не продавайте меня! Я ведь добровольно приехала! Ведь вы хотите свои деньги от папы обратно получить? А я уверена, что он все силы приложит и выплатит вам все до копейки, чтобы меня вернуть домой, а не только потому, что он честный человек. Отец меня очень любит, очень жалеет и спасет меня из этого рабства, из заложниц, но если вы продадите меня, как он найдет меня? Где найдет деньги, чтобы еще и новому хозяину заплатить?
- Джамал, поверь ей и оставь в покое. Нана мне ее очень хвалила, Кахрабат о ней хорошо отзывается, а чувства сына нашего разве можно так жестоко растоптать? Ну, посмотри на нее! Что тебя в ней злит? Девчонка еще, совсем, ребенок, а попала во взрослую нелегкую и даже страшную жизнь. Не знаю, как ты, а я верю ей. Давай дождемся денег от ее отца, а там видно будет.
- Если ты настаиваешь, Барият, то оставлю ее под твою ответственность. Только я уверен, что пройдет немного времени и мы снова услышим, что из-за нее или с ее участием возникнут новые неприятности в нащем доме. Но тогда уж я позову Гаджи на обед, будьте уверены.
«Мне бы об этом только вовремя узнать. Я им такое кесе-месе приготовлю, что тому Гаджи будет жалко за меня одну копейку заплатить, даже даром не возьмет», - так думала, успокаивая себя, Изабелла, но вслух она сказала другое:
- Должна вам сообщить, что продукты на исходе. Надо ехать в Дербент.
- И не мечтай! Пиши список. Омара пошлю, он сам все купит.
Джамал позвонил. Вошла Кахрабат.
Кахрабат, отведи наверх Изабеллу, а Омара позови ко мне.
- Он уже ушел.
- Ну, отправь к нему кого-нибудь из старших детей. Мне он завтра рано утром нужен. Кстати, Патимат не посылала за Абдусаламом? До чего ж своенравная женщина! Не дала мальчишке с отцом проститься. Не хочет, видишь ли его травмировать. Нервы у него слабые, боится, что не переживет пацан потрясения от потери отца. Ну, ты представляешь, Барият, она не признается, куда его отправила! То ли к своей, то ли к нашей родне? И как Сараби мог ее выносить с таким характером?
Видя, что уже на нее никто не обращает внимания, Изабелла вышла вслед за Кахрабат, только сказала, прощаясь,
- Спокойной ночи!
Ей ответили все, даже Джамал что-то буркнул себе под нос, и это было особенно приятно после такого тяжелого разговора. Наверное, все-таки Марат прав, отец у него довольно справедливый, но очень строгий.
Часть 22
Пока Кахрабат вела Изабеллу по коридору, они спокойно обсуждали необходимость поездки в Дербент за продуктами и намечали, что из этого особо необходимо. Вдруг из-за угла им навстречу выскочил Марат. Это было так неожиданно, что и Кахрабат и Иза одновременно взвизгнули и отскочили в разные стороны. Но Марат успел ухватить Изабеллу за руку и зажать ей рот ладонью.
Да ведь узнав его, она кричать не собиралась! Поняв это, он убрал руку, поцеловал Изабеллу в щечку и только потом сказал:
- Кахрабат, не подсматривай!
- Вы уже совсем обнаглели, даже не стесняетесь, - отозвалась Кахрабат. - Изабелле только что Джамал полчаса мораль читал и предупредил, что еще одно замечание или скандал из-за нее - и он ее в рабство продаст.
- Я вот ему продам! Пусть только попробует!
- Ух, какой грозный! Все тебя боятся. Веди ее в таком случае наверх, никому в обиду не давай и не задерживай своими разговорами да поцелуйчиками, не подведи меня. Мне хочется позволить вам пообщаться, да надо бежать звать Омара к хозяину. Джамал нам больше не доверяет ездить за продуктами в Дербент - шофера одного хочет послать. Он, наверное, хозяину и нажаловался, что мы в кафе с собой заложницу брали, а его всухомятку накормили. Будь готова, Иза, приду к тебе за списком, так что не задерживайтесь. Пока!
- Спасибо, Кахрабаточка, - вдогонку поблагодарила свою провожатую Изабелла.
- Теперь ты в моем распоряжении, - заговорчески подмигнул Изе Марат. - Отведу тебя, куда захочу, а хочу, - Марат сделал многозначительную паузу и продолжил, - к себе в комнату.
- На всякое «хочу» есть свое «нельзя» - так говорит моя мама. - Вот и у тебя на этот раз ничего не выйдет. Я Джамалу слово дала, что больше с тобой в постель не лягу, если он не позволит нам пожениться. Ведь Сарабия больше нет и мне ничего не угрожает, а если будет кто-то угрожать, то ты, мой дорогой, был у меня первый и меня это примиряет со всеми неприятностями и со всем белым светом.