- Ведь теперь вам нечего бояться, теперь вам никто не угрожает, так зачем вам дружба тех, кто принадлежит семье врагов? Я предлагаю вам свою поддержку, свою помощь и свою дружбу. Ведь я могу потребовать, и вас не будут так загружать работой, дадут вам выходной, позволят гулять. Давайте погуляем вечером по поселку, я вам гарантирую полную безопасность.
- Я очень благодарна вам за предложение дружбы, но не обижайтесь, я вынуждена отказаться от всех ваших предложений сразу. Все мои проблемы решит приезд отца или моих обоих родителей. Нет ли у вас ответа из Зеленокумска?
- Конкретно сказать не могу, но я звонил в Махачкалу, мне передали, что родителям вашим сообщили, они в курсе. Они знают, где вы и собираются приехать в самое ближайшее время.
- Спасибо вам за радостную весть, ее мне теперь хватит надолго. Мне можно идти?
Следователь взял руку Изы в свою.
- Торопитесь убежать от меня? Не хотите лишней минутки посидеть со мной? Получается, что общество мое вам неприятно?
Иза не отвечала и только тихонько тянула свою руку из руки следователя, но тот не отпускал, уговаривал:
- Посидите еще, Давайте поговорим о том, что произошло вчера, об убийстве шофера, о Патимат и ее странностях. Может, и я что-нибудь новое от вас узнаю? Ведь я могу говорить с вами вполне официально, вынудить вас быть со мной откровенной, это моя профессия. Но у меня к вам сформировалось особое отношение, мне очень не хочется переходить на официальный тон, мне вас жалко по-человечески и я искренне хочу вам помочь.
Изабелла смутилась и наклонила голову, чтобы ее не выдал румянец на щеках. Но следователь был опытный, он легко распознал ее смущение, и, подойдя к ней, ободряюще похлопал по худенькому плечу девушки, и тут же, сцепив руки за спиной, отошел к окну. Солнце уже катилось к закату, и его красные лучи отсвечивали от золотой оправы очков следователя бликами на стене и на его красивых седеющих висках.
- Ведь я почти ничего не знаю, мне рассказывали все только в общих чертах,- старалась убедить следователя Иза. Несмотря на явное расположение к себе Нурмагомеда, Иза ощущала себя не в своей тарелке в его присутствии, и ей хотелось поскорее отсюда исчезнуть.
- Зато я могу рассказать вам кое-что поподробней ради удовольствия видеть вас подольше, - ответил он и на этот раз.
Изабелла проявила серьезную настойчивость в освобождении своей руки из следовательского плена, но тот так же настойчиво не отпускал.
- Ну, вот, теперь, по всей видимости, меня начнут брать в заложницы по частям. Не сочтете ли вы возможным выпустить мою руку? - Изабелла постаралась быть предельно вежливой.
- Вам до такой степени неприятно мое присутствие? - спросил Нурмагомед девушку.
- Я даже не пыталась с этой точки зрения вас оценивать, - по возможности мягко ответила Иза, но, будто спохватившись, добавила тут же:
- Просто у меня есть убеждение, что вы не вправе использовать служебное положение в личных целях.
- Ну, колючка ершистая! - воскликнул следователь. - В прошлой жизни ты ежиком была, наверное. Чуть коснешься, тут же иголки выпускаешь и в клубочек сворачиваешься.
Иза понимала - этот солидный человек с седеющими висками еле сдерживал злость. Ей не хотелось его раззадорить еще больше, хотелось уйти отсюда как можно быстрее, поэтому она тихо спросила:
- Если вам нечего у меня спрашивать, то я лучше пойду, - снова предложила она.
- Нет-нет, этого я тебе не могу позволить, - Нурмагомед решительно встал на пути поднявшейся со стула девушки и уже перешел на «вы». - Мне надо убийцу искать, а вы мне в этом можете быть полезной. Так что общение с вами необходимо не только мне, но и для дела. Итак, посидите спокойно - строго добавил он, - разберем факты.
Изабелле казалось смешным то, с какой серьезностью этот солидный следователь делится с ней, совсем еще зеленой и неопытной девчонкой, всеми подробностями расследуемого дела. Он рассказывал, будто при этом советовался с ней, будто ждал, что, выслушав, Иза сможет подсказать ему что-то дельное. Иза терялась в догадках, зачем он ей все это объясняет, почему не отпускает восвояси, раз понимает, что во всем происходящем ее вины нет, но следователь говорил и говорил, он не оставил ей выбора, поэтому она слушала.
- Вчера вечером, - рассказывал Нурмагомед, прохаживаясь от двери кабинета и обратно, - Джамал отправил свою невестку Кахрабат к шоферу Омару. Дверь в квартире водителя оказалась открытой, но на звонок никто не выходил. Омар жил один и Кахрабат, не дождавшись, вошла. В прихожей горел свет, а за зеркалом, скорчившись, сидел Омар, застреленный из пистолета, который валялся тут же. Все зеркало и стена за ним были в брызгах крови. При обыске у Омара ничего из того, что объяснило бы причину убийства, не нашли, но в руке его был зажат от чего-то оторванный лоскут ткани.