- Я не могу выйти, я боюсь, - пролепетал паренек.
- Абдусаламчик, чего ты боишься? Я тут одна, не бойся, - очень приветливо и душевно, но при этом с веселой задоринкой произнесла Изабелла.
- Я пробовал спуститься за едой, но у меня так стучат зубы и так дрожат руки, что я успокоился только, когда забрался сюда. Это от страха. Я очень боюсь. Боюсь простора кухни, но еще больше боюсь выйти на улицу. Я бы давно убежал к другу в соседнее село, но не могу справиться со страхом. Могу сидеть только здесь.
- К Запиру хотел убежать?
- Да.
- Тебя у него нашли бы, следователь всех друзей твоих объехал и их дома обыскал.
- Ты не говори никому, не выдавай меня.
- Не скажу, конечно. Я только помочь тебе хочу. Ты кушать хочешь?
- Хочу.
- Подожди, я тебе сейчас принесу.
Изабелла наскоро положила на тарелку бараньих ребрышек с картофелем, зелень, чуду с сыром и поспешила отдать Абдусаламу. Для этого ей пришлось стать на табуреточку.
- Ешь на здоровье, я сейчас еще чаю налью. Тебе сахар класть или ореховой халвы отрезать?
- Отрежь халвы. И сахар тоже положи. Сладкого хочу.
- Мясо и сыр из холодильника ты стащил?
- Я - угрюмо ответил подросток. И добавил: - Мясо поел без хлеба. Сыр еще остался.
Время от времени мальчик начинал всхлипывать.
Иза принесла горячий свежезаваренный чай с сахаром, халву и немного печенья.
- Ты почему здесь прячешься? - допытывалась она.
- Надо, вот и прячусь. Тебя это не касается, чего цепляешься? - глядя исподлобья, угрюмо пробурчал Абдусалам.
- Ладно, не волнуйся, ешь спокойно. Я продела ножки стульев в ручки дверей. Неожиданно никто не войдет. Я тебя не выдам. Скажу, что переодевалась, вот и закрыла двери. Надо постараться, чтобы тебя не нашли. Успокоишься, наешься, а потом мне все расскажешь. Если разрешишь кому-то рассказать, я расскажу, чтобы могли тебе помочь. А то ведь от меня проку мало, разве что накормлю до отвала. Ведь я такая же пленница, хоть и не прячусь, но взаперти-то тоже сижу.
- Возьми посуду, спасибо. Теперь я посплю. Устал. Долго не спал от страха.
- Поспи. Спрячься только хорошенько и не храпи. Тебе туда воды дать?
- Дай.
- Вот возьми. Эта бутылка с хорошей водой, а эта банка будет твоим туалетом. Не терпи, поставь где-то в уголочке и закручивай крышку. А в туалет спускайся только ночью, когда никого не будет. Я вечером еще приду, покормлю тебя ужином. Почему я не увидела тебя, когда искала?
Мальчишка подробно объяснил:
- Антресоли держатся на толстых бревнах. Бревна снизу подбиты досками, чтобы в коридоре был гладкий потолок. А внутри антресолей пол тоже гладкий, потому что на бревна сверху тоже набиты доски. Когда дом строили, я был маленький, часто здесь лазал и знаю, что одна доска сверху не закреплена гвоздем и отходит. Вот я ее сдвигаю и ложусь между досками. Кто бы ни посмотрел, меня не увидит.
- Вот и хорошо. Надо бы, чтобы тебя не нашли, пока я не смогу организовать тебе помощь. В чем бы ты ни был виноват, я тебе буду помогать. Ты теперь не один, будь уверен. Спи спокойно.
- Спасибо, Иза.
- Не за что. Закрывайся. Пока, до вечера, - попрощалась девушка. Мальчик закрыл дверцу антресолей, а Иза пошла открывать двери, пока никто не заметил этого нарушения дисциплины.
Открыв двери, Иза поставила на огонь заквашенное с вечера молоко, и, не доводя до кипения, отключила. Пока пообедала, творожная сыворотка чуть остыла. Иза откинула ее на дуршлаг, покрытый марлей, как это делала мама. Пока сыворотка стекала, Иза замесила пресное тесто и, накрыв чистым полотенцем, оставила созревать. И творогу необходимо было созреть, поэтому молодая повариха его отжала, протерла, положила в эмалированную миску и поставила в теплое место, чтобы через три часа творог приобрел желтоватый цвет.
- Что это будет? - спросила вошедшая в кухню Кахрабат.
- Творожные язычки. Мама говорила, что даргинцы их любят и готовят часто, а как аварцы - посмотрим.
- Тоже любят, - подтвердила Кахрабат. - Особенно, пока горячие. Давно только никто не готовил. Пойдешь наверх отдыхать? Там обыск везде. Всё осматривают, пацана ищут.
- Пусть ищут. Нам-то что? - с полнейшим безразличием на лице сказала Иза и, кивнув, согласилась: - Пойдем.
Бабулю Изабелла застала в слезах и молитвах. Ей искренне стало жаль одинокую в этой большой семье старушку. Её старое больное сердце не в силах было перенести убийство внука, сумасшествие невестки и исчезновение правнука. Абдусалама не было уже несколько дней и она, бедная, не знала, жив ли он еще, здоров ли, где его носит?
- Изабелла, где он? - с порога накинулась нана на вошедшую девушку. - Почему убежал? Может, украла мафия для пересадки органов? - Изе хотелось успокоить старушку, но как это сделать и не выдать мальчишку? Но и терпеть картину безутешного горя Изабелла не могла.