Тут я не выдержал, подкрался и всадил ему кинжал между лопаток по самую рукоятку. Мама обернулась, увидела меня, поняла, что я сделал, и не проронила ни звука. Отец еще хрипел, когда она подскочила к бельевой веревке, сняла футболку Марата, вернулась, схватила отца за плечи, стащила его со скамейки, положила на живот и, обернув рукоятку кинжала футболкой Марата, вытащила кинжал, молча, взяла меня за руку и повела в дом.
Зашла сначала к Марату, у него комната была открыта, хоть Марата в ней не было, оставила у него кинжал под кроватью, и повела меня в нашу половину. Умыла, раздела и положила спать. Сказала мне, чтобы никому не признавался, что убил я, пусть думают, что убил Марат. Ведь все поверят - он с отцом ночью подрался и кинжал у него найдут.
Утром, когда проснулся, я увидел, что рубашка у меня порвана. Мама не спала, плакала. Я первый раз ее такую видел. До сих пор думал, что она и плакать-то не умеет. Когда я сказал ей про свою порванную рубашку, она так за меня испугалась, что сразу перестала плакать, а спросила, не знаю ли я места, где мог бы на время спрятаться, пока она не уладит это дело? Я сказал ей, что спрячусь здесь. Мама наказала мне сжечь рубашку подальше от дома, а самому спрятаться.
Она приходила ко мне ночами, и мы подолгу в темноте сидели с ней и разговаривали. Мама кормила и успокаивала меня. Лоскут от рубашки она повсюду искала и не смогла найти.
А утром пришел садовник, нашел мертвого отца возле роз и поспешил сообщить Джамалу. Но по пути он успел рассказать обо всем Омару. Омар сразу пошел посмотреть и тут же увидел кусочек от моей рубашки на шипе розы возле самой спинки той скамейки, под которой лежал отец.
Он сразу же все понял, забрал лоскут себе и, мама говорит, что не сказал бы никому, если бы я сказал маме, что есть еще ножны от кинжала и что они у меня. Я просто не сообразил, забыл об этом.
- А как этот кинжал у тебя оказался? Омар сказал, что он тебе ничего не давал, а я у Омара его совсем недавно видела.
- Я взял его без спроса, думал, поиграю и отнесу, положу на место - мы с друзьями часто бывали у Омара дома. Омар пропажу не заметил, не обратил внимания. Ведь я только поиграть взял. Думал, так же незаметно на место положу, да вот не пришлось. Когда ножны нашли, мама сказала, что стали подозревать Омара, обыскивали его.
Он рассказал маме, что нашел лоскут от моей рубашки. «Ну, и что же? Бегал пацан, порвал рубашку»,- сказала ему мама. «Да лоскут-то в крови, в этом-то все и дело», - ответил Омар и пообещал, что никому никогда ничего не скажет, если только его перестанут подозревать.
Когда последний раз мама ко мне приходила, то сказала, что пойдет к Омару все уладить, но больше ни разу не пришла. Я жду и жду, а ее все нет и нет. Очень мне страшно стало. Лежал, думал. Не ел и не пил три дня, потому что не мог заставить себя спуститься и ходить по большой пустой кухне. У меня сердце сжимается от страха при одной мысли, что надо будет выйти отсюда. Только представлю себе, что спускаюсь и ухожу, так сразу начинает в висках стучать и в глазах темнеет.
- А как же ты из холодильника мясо и сыр смог вытащить?
- Терпеть больше не смог голод и пить очень хотелось. Я спустился, нашел мясо, хотел отрезать, но руки так дрожали, что нож падал из рук. Я засунул весь кусок запазуху, и даже хлеб забыл - торопился назад, на антресоли. Только здесь мне хорошо: руки не дрожат, и сердце не колотится, как сумасшедшее.
«Э-э, да ты, наверное, заболел, парень», - подумала Иза, а вслух сказала:
- Ну, успокойся, успокойся. Я подумаю, что можно сделать, чем помочь. Ты не жалеешь сейчас, что отца убил?
- Мне страшно об этом думать и говорить. Сейчас не знаю, как я решился. Если б можно было что-нибудь изменить, то не убил бы. Очень маму жалко. И себя. И всех моих младших.
- Убивать людей нельзя. Никогда. Даже самых страшных злыдней нельзя. Потому что, видишь, он вас мучил, но не убивал, а ты его убил и оказался преступником гораздо хуже него.
- Что мне будет за это?
- Тебе ведь нет и четырнадцати - значит, светит колония для малолетних преступников. Оттуда ты человеком не выйдешь. Вон у нас в Зеленокумске мальчик с матерью жили впроголодь, и он повадился воровать у соседа детали от велосипедов, продавал их и приносил матери деньги. Говорил, что нанимался к людям помогать по хозяйству.