- Все ясно, - ответил хор голосов, в котором утонул слабый голосок Абдусалама. Со стороны казалось, что он просто открывает и закрывает рот, будто рыба, которую отцепили от крючка и бросили в рыбацкое ведро. До воды ей уже не добраться, счастливой прежней вольницы не видать, но крючок из губы вынут и, хоть рана от крючка еще болит, но уже ушел страх, отодвинулась опасность, а из-за незнания того, что ждет впереди, появилась надежда, что все еще будет хорошо, пусть когда-нибудь, но будет хорошо.
- Сейчас все расходитесь, кроме Абдусалама. Изабелла, приготовь завтрак и в девять утра все должны сидеть в столовой. С Абдусаламом еще раз сейчас повторим, что он будет говорить следователю. Надо быть готовым к любому вопросу. Я сам приведу Абдусалама в столовую, пусть следователь его там увидит. Кахрабат и дети будут таким образом знать только то, что услышат, а Изабелла пусть сегодня останется завтракать вместе со всеми, чтобы Абдусалам держался спокойней.
Часть 31
Иза такому повороту в отношениях со своими хозяевами очень удивилась, но промолчала. А вот не менее удивленный следователь молчать не стал, когда вошел в столовую и увидел во главе с Джамалом чинно завтракавших домочадцев. Среди них он неожиданно для себя обнаружил вернувшегося в лоно семьи беглеца-подростка, хоть и чисто умытого, но явно наголодавшегося и с особенной жадностью уничтожающего из блюд и тарелок, расставленных на столе, все подряд без разбора. Не меньшее удивление вызвало у него появление за хозяйским столом кудрявой заложницы с усталыми глазами, в которых читались тревога и напряжение.
- За вами признали особые заслуги или вас все-таки собираются принять в члены семейного клана, если позволили сесть рядом с представителями этой династии голубых кровей? - прошептал он Изе, когда ему любезно предложили позавтракать и указали на приготовленный прибор напротив Абдусалама, но рядом с Изой.
Не получив ответа от заложницы, он, начав есть, обратился к Джамалу:
- А это и есть ваш пропавший внук Абдусалам?
- Да, вчера вот соизволил вернуться. Спрашивайте у него все, что хотите, если вам это надо, а то я собираюсь сразу после завтрака отправить его вместе с остальными детьми моего старшего сына в аул, чтобы они чуть отвлеклись от свалившихся на них несчастий.
Видимо, оставшись в кабинете с Абдусаламом наедине, Джамал хорошо его проинструктировал, раз спокойно и уверенно предлагал теперь следователю допросить внука.
И Нурмагомед Алиевич, поняв, видимо, что вот-вот потеряет важного свидетеля, оставил чашку с недопитым кофе, приготовил блокнот, ручку и начал допрос.
- Где ты был?
Мальчишка жевал и молчал.
- Отвечай, раз тебя спрашивают, - приказал внуку Джамал.
- Я отвечаю, - протянул полушепотом Абдусалам.
- Повторю свой вопрос, - приготовился записать следователь. - Где ты был?
- В Обороне, у тети Салтанат.
- Когда ты туда отправился, на чем и почему?
- Пешком ушел, потому что мама ругалась и побила меня за порванную рубашку.
- Тут недалеко, - пояснил Джамал. - Оборона - это рыбацкий поселок у моря, туда километра три и пешком вполне можно дойти. Я что-то совсем из виду упустил Салтанат. Столько родни, что всех и не упомнишь. Не подумал, что там его надо поискать.
- Теперь уже поздно сокрушаться, - отметил Нурмагомед Алиевич. - Я специально говорю с вашим внуком при всех, чтобы он не замкнулся, чтобы не боялся незнакомого человека. Постарайтесь своими комментариями не сбить его мысли, пусть говорит только он и пусть говорит правду, как он ее понимает и как сможет рассказать, иначе я вынужден буду допрашивать его наедине у вас в кабинете.
- Разве это не противоречит закону? - строго спросила Иза следователя. - Ведь он еще несовершеннолетний.
- Не буду спрашивать, откуда такие глубокие юридические познания у столь юной особы, не буду и возражать на твои замечания, но и допустить, чтобы взрослые вмешивались в допрос подростка, тоже не могу, поэтому примите к сведению мои требования.
- Хорошо, - с несвойственным ему смирением послушно сказал Джамал, хотя было видно, насколько ему сейчас не по себе.
- Итак, как и чем ты порвал рубашку?
Абдусалам отвечал тихо, но твердо, хоть и несколько растягивал слова от страха.
- Зацепился за шип розы, когда срезал одну для мамы. Не заметил, что зацепился, дернул и порвал.
- Просто разорвал или оторвал кусок?
- Сначала просто надорвал, а потом сам оторвал лоскут и бросил там же. Думал, если лоскут не будет свисать с рубашки, то мама не заметит, но она заметила и сразу начала ругаться, схватила шнур от кипятильника и погналась за мной. Я решил убежать и жить у тети Салтанат. Но там быстро соскучился, вот и вернулся. Решил, будь, что будет, а тут такое. Ни мамы, ни папы...