- Изетта моя, Изольдочка изумрудная! Как же я соскучился! Будто век тебя не видел и не целовал, не прижимал к себе мое сокровище!
- Ой, Маратик! Я тоже соскучилась. Думала, что не дождусь, пока вы с Джамалом вернетесь из аула. До приезда родителей я времени не замечала, на кухне крутилась, думать успевала только о том, что приготовить, чтобы не повторять блюдо слишком часто, а тут времени сразу столько оказалось, что только о тебе и думала. Кахрабат в комнату твою меня водила. Пока я книжку себе почитать выбирала, так я, будто с тобой повидалась. Вспомнила все, запах там твой родной такой, что я едва удержалась, чтобы не зареветь. Думала, что все кончено, что отдадут родители долг и увезут меня от тебя. И никогда мы с тобой не увидимся больше.
-Ну, что ты, Изочка, родная моя! Ведь я тоже думал о тебе, отцу покоя в поездке не давал. Требовал, просил, уговаривал, убеждал, что он должен нас поженить, что мне, кроме тебя, никто больше не нужен. Он уже сдаваться начал, а тут родители твои долг привезли, вот он на радостях и решил все сделать в лучшем виде. Скажи, почему твой отец так ругается и не разрешает нам пожениться?
- Он пожениться разрешает. Но со свадьбой, с родней за столами, а без этого он твоему отцу не верит. Он знает его давно, знает, что он прижимистый, скупой, если не сказать, жадный. Отец не верит, что мне, чужой для себя девчонке, Джамал готов дать денег на операцию. Да еще так много денег!
- Но ведь ты, Иза, уже успела узнать моего отца? Ты-то веришь ему? Хоть это цинично звучит, но он не столько тебе, сколько мне, своему сыну хочет помочь, хочет, чтобы ты, моя невеста, была безупречной. Ведь никто не знает, какое ты на самом деле сокровище, и будут судачить, что вот русскую взял, да еще калеку, значит, сам неполноценный.
- В Зеленокумске меня даргинкой считают, а в Дагестане - русской. Кто же, интересно, я на самом деле?
- Метиска ты, не мне тебя учить, ты в этом разбираешься не хуже меня, но для наших не имеет значения, что отец твой даргинец и мать, хоть и русская, но выросла в Дагестане. Раз живете в России, мать русская, то моя родня будет тебя русской считать, хочешь - не хочешь. Главное - это все для меня неважно! Давай поговорим о главном: что решили твои родители?
- Ничего они не решили. Мама - за, а папа против. Сказал. Что окончательное свое решение объявит завтра, когда проснется.
- А ты сама, что решила? Ведь я до сих пор не знаю, согласна ли ты выйти за меня замуж?
- Если...
- Ах, если?!
- Да, если я буду единственной твоей женой, если ты поклянешься мне, что никогда не возьмешь вторую жену, то да, я согласна. Давай, договоримся сразу - если ты полюбишь другую, то скажешь мне честно и тогда я уйду. Пообещай только, что ты отпустишь со мной наших детей.
- Всех?
- Конечно!
- И как ты одна сможешь прокормить пятнадцать детей?
- Сколько?!!
- А ты как думала? На меньшее я не согласен! Если будут двое-трое, тебя уведут у меня, я и оглянуться не успею, а где-то после первого десятка каждый подумает, нужно ли ему сокровище по имени Изабелла в оправе из такого количества голодных ртов? И ты - что? Ты останешься со мной.
- Ну, все распланировал великий ты мой стратег! Ладно, там посмотрим. А пока, давай пойдем на ту лавочку, ты мне подробно расскажешь, как устроили Абдусалама и детей?
- Хорошо устроили. В доме там порядок и чистота. Все новенькое. Соседи - родня, хоть и далекая. Муж и жена, давно уже присматривают за домом и двором. Там все есть для жизни, но кое-что обустроили специально. Мобильной сети пока нет. Проводной телефон провели, можно теперь позвонить. Но Абдусаламу дед по пустякам звонить не разрешил. Только в крайнем случае. Сказал, чтобы все решал сам, помощи не просил, а только спрашивал у стариков-соседей, как сделать то или это. Джамал им поручил глаз не спускать с малышей и Абдусалама, но не вмешиваться, а только советовать и подсказывать. Я, конечно, волнуюсь, отец тоже, но он надеется, что ничего плохого не случится, до сентября парень втянется, а там - школа, забот будет больше, а времени на планирование дурных поступков не будет оставаться вовсе. Насколько я его знаю, он очень жалостливый, ответственный и надежный парень, поэтому убежден, что отец все решил правильно.
- Позвольте нескромно поинтересоваться - а с чьей подачи?
- Да моя ж ты, Изетта! От скромности ты не умрешь, это ясно пожалуй. Да, помню я, помню, что это ты убедила отца спасать Абдусалама. Помнит об этом и отец. Во многом именно это обстоятельство помогло мне уговорить его поженить нас с тобой.