Слегка придя в себя, я заметила, что находилась не одна в своей не то шоу светлой палате. На кушетке спал Лэндон, брови которого во сне были нахмурены и нависали над глазами чёрными дугами.
— Лэндон, — что есть мочи сказала я, но вышло некое подобие грубого шепота.
Тем не менее, парень открыл глаза и уставился на меня удивленным взглядом.
— Тесса! — практически закричал Лэндон, вскакивая с кушетки и подлетая к моей койке, — Боже, как я рад, что ты очнулась!
— Не кричи так сильно, пожалуйста, голова просто раскалывается.
— Прости. Я просто очень рад. Как ты себя чувствуешь? Надо позвать доктора, — протараторил Лэндон, быстро нажав на кнопку вызова персонала около капельницы, трубки которой, как змеи, сползали по моей руке.
— Все… все, вроде бы, в порядке. Но… ребёнок? — я произнесла это сквозь невыносимую боль, прожигающую до самой глубины. Внутренности сжались в единый ком, тошнотворный и ужасающий.
— Тесса, этот ребёнок везунчик. Видимо, ему суждено появиться на свет во имя исполнения великой задачи, — лучезарно улыбнувшись, сказал Лэндон, погладив меня по голове, — я сказал это, словно помешанный еретик.
— Ох, — я расплакалась. Не в силах остановиться слезы, я руками закрыла лицо, давая волю эмоциям, — ему везёт во всем, кроме родителей.
— Ты будешь превосходной мамой, а вот отец… с этим явные трудности.
— Я не смогу лишить ребёнка отца, но из своей жизни Хардина я точно вычеркнула, — сквозь слезы сказала я, ладонями вытирая с щёк соленые капли.
— Да уж, мне нечего сказать. Я чуть с ума не сошёл. Да все чуть с ума не сошли.
— Это же не нормально, что я за такой короткий промежуток времени оказываюсь в больнице снова? — риторически спросила я, переводя взгляд с обеспокоенного лица Лэндона на руку, вена на которой была проткнута иголкой с поступающим из капельницы лекарством.
— Главное, что сейчас все позади. Я надеюсь на это.
— И я надеюсь.
— Твой друг, Зэд, постоянно здесь находился. Он кажется хорошим парнем.
Я пожимаю плечами, что немедленно вызывает тянущую боль между лопаток, доходящую до середины спины. Руки автоматически кладутся на живот, от чего по телу пробежал легкий разряд тока. Я чувствую умиротворение и легкое спокойствие, которое кажется таким естественным чувством и заставляет искренне улыбнуться.
— Зэд и правда хороший парень, но…
— Но он не отец ребёнка, я понимаю.
— Дело даже не в этом. Просто он заслуживает лучшего, а не вот это, — я указываю на живот, и Лэндон понимающе кивает.
— И что ты будешь делать?
— Если бы я знала, Лэндон, если бы я знала.
***
«Пустите меня к ней, наконец». Голос Хардина, раздавшийся за дверью палаты, приводит меня в ужас. Только что съеденная больничная еда медленно крадётся по пищеводу, желая выбраться обратно. «Что значит, мне туда нельзя? Она мать моего ребёнка, черт вас всех бери!»
Дверь в палату резко распахнулась, а небольшая стеклянная ваза с цветком, стоявшим на подоконнике и умиротворенно поглощающим воду в перемешку с солнечными лучами, вдребезги разбилась об кафельный пол. Звук бьющегося стекла заставил зажмурить глаза от испуга. Или же я больше испугалась Хардина, вломившегося в палату?
— Тесса, — прошептал он, что заставило меня раскрыть глаза и взглянуть на него. Хардин как обычно был одет во все чёрное, но в этот раз такого цвета была не только одежда, но и выражение его лица, если можно так выразиться. Мешки под глазами достигли огромных размеров, бледный цвет кожи без признака на какой-либо румянец и слегка красные глаза… будто от слез, — детка.
— Хардин, — только и смогла вымолвить я слабым голосом. То ли от лекарств, то ли от беспомощности перед его могуществом надо мной.
— Тесса, мне так жаль, — начал он, — я не знаю, как загладить свою вину.
— Хардин, ты ничего не сможешь сделать теперь.
— Я все исправлю, я найду выход. Слышишь меня? У нас все будет хорошо, — улыбнулся парень, подойдя ближе к кровати и пытаясь взять меня за руку, которая была «проводником» лечебных веществ в мой организм. Мне удалось отдернуть ладонь прежде, чем он смог взять ее в свою. Это явно задело его, но он не постарался взять руку снова, а лишь скрестил их на груди.
— Уже ничего между нами не будет. Грань, которую ты перешёл… я не смогу тебя простить. У меня не осталось никаких сил на это. Совсем.
— Я сделаю все, чтобы исправить это.
— Господи, да сколько можно?! — закричала я, сама не ожидая от себя такой тональности, — ты твердишь одно и то же, Боже! Ты психопат! Настоящий маньяк. Тебе не место рядом со мной. Я страдаю, Хардин, страдаю! Мне надоело. Ты все время твердишь мне, что недостоин меня. Так и зачем ты дальше пытаешься добиваться чего-то? Ты и правда недостоин. Оставь меня в покое, наконец. Дай мне воздуха, мне нужно начать жить так, как-то было до встречи с тобой, а именно спокойно.
Он молча слушал то, как я на него кричу. Ни одна мускула не дрогнула на лице зеленоглазого парня. Я ощущала, как меня начинает трясти. Чувство собственной беспомощности одно из самых изматывающих, заставляющих тебя возненавидеть не только того, на кого направленна твоя злость, но и самого себя.
— Ты излишне эмоциональна. Мы это переживём.
— Ты вообще понимаешь, что я говорю тебе? Никаких «мы» больше нет и не будет. Я не хочу быть с тобой. Я не люблю тебя, — кричу что есть сил сквозь душераздирающую обиду и пелену слез на глазах. Так надо. Я убеждаю себя в этом. Это необходимо не только мне, но и ему. Пора понять, что невозможно постоянно испытывать стресс от отношений. Наши напоминают каторгу, невыносимую и жестокую. Эти эмоциональные американские горки слишком сильно изматывают, превращая нервную систему в прах.
— Ты бросаешь меня? — раздался дрожащий мужской голос.
— Пора все это закончить, Хардин.
— Ты не можешь так со мной поступить.
— Мне жаль, но вина лежит не на мне.
— Это все из-за Зэда? Из-за этого ублюдка? — закричал Хардин, сжав руки в кулаки.
— Да нет же! Почему ты во всем винишь кого-то другого, а не себя? Пора уже научиться брать на себя ответственность за поступки! Ты понимаешь, что из-за твоего гнева, я чуть не лишилась ребёнка?! Ты чуть не потерял ребёнка! — по щекам начинают катиться соленые капли из глаз, а пульс подскочил, о чем свидетельствовали приборы, подключённые ко мне. Хардин стоит, уставившись на меня глазами, полными отчаяния, и не может вымолвить ни слова.
— Это и правда конец?
— Да. Правда.
— Я не верю. Мы прошли через столько. Нам судьбой велено быть вместе.
— Нет, Хардин. Я верю в то, что судьбой мне предначертано быть счастливой, а для этого мне необходимо освободиться от тебя. Отпусти меня, наконец.
— Я отец ребёнка. И я люблю тебя больше всего на свете.
— Разлюби.
Последнее сказанное мной слово проходится по Хардину будто бульдозер. Он сейчас похож на водителя мини купера, на которого несётся на полной скорости грузовик. Его сердце, как и мое, разорвано в клочья. Я люблю его, но чтобы элементарно выжить, мне необходимо держаться подальше от Хардина Скотта. Во благо ребенка. Нашего ребенка.
Комментарий к Глава 7
Буду очень рада комментариям, «пальцам вверх» и другой активности)
========== Глава 8 ==========
Чуть больше двух недель я провалялась на больничной койке, успев перечитать почти все произведения, которые когда-то затронули мое сердце. Начиная от «гордости и предубеждения» до «ста лет одиночества». Проникая в мир героев и становясь сторонним зрителем в этом «театре», я черпаю силы для нового дня. Ошибки, которые совершают литературные персонажи, иногда так похожи на мои собственные, и это помогает мне взглянуть на ситуации под другим углом. Хардин бы снова сказал, какая я зануда.