За все это время она ни разу не показалась, и я начинал волноваться. Пока поздней ночью дверь сарая не приоткрылась. Я весь подобрался, напрягая слух, но, не выдавая, что проснулся. Меча, само собой, не было со мной, на руках лишавшие сил наручи. Но без боя сдаваться не стану.
— Валдор? — тихий шепот раздался где-то рядом. — Спишь? — вопрос прозвучал грустно, словно она могла бы скучать по мне.
Но притворяться смысла не было.
— Зачем? — горло было деревянным от долгого молчания и холода.
От неожиданности девушка охнула, но вопреки здравому смыслу подошла к клетке. Я поднялся на локтях, рассматривая ее.
— Ты голодный? Я принесла кое-что, жаль что мало. Но большего не нашла, — Эми протянула мне хлеб и кажется валеную оленину. Слюна наполнила рот. Кормили скудно, оттого есть хотелось так давно, что уже не замечал голода.
— Зачем ты помогла мне?
— А ты?
Резонно. Кажется, Эми, как и меня, терзали вопросы. Я осмотрелся, пробежался глазами по девушке, но ничего похожего на ключ у нее не оказалось.
— Что они собираются со мной делать? — ничего хорошего и не ждал.
Эмилия отвела взгляд. Переступая с ноги на ногу, она все не решалась ответить.
— Можно без прелюдий, — бросил я, отмечая, как на бледных щеках Эми выступил забавный румянец.
— Это одаренные, они захватили нижний город пять дней назад и прячутся тут от инквизиции. И их довольно много, — доложила Эми, явно не беспокоясь, что кого-то выдает.
Да и с чего бы: я живой труп.
— На меня особые планы? — усмехнулся с горечью.
Девушка кивнула.
— Когда…все произошло, я не знала, как объяснить. Ну… я, имею ввиду, зачем спасала инквизитора.
— Эми, судя по растерянному виду, ты и себе толком ответить не можешь.
Она подняла голову, смотря открыто и без страха, сжимая кулаки, думала, я не замечаю. В глубине зрачков плескалась упрямая решительность.
— Меня так дома называли, — сказала она глухо, и тряхнула головой, сбрасывая наваждение.
Наверное, я не имел право. Бесцеремонно влез в ее душу и потревожил память. Мне бы не понравилось, посмей кто-то сделать со мной также.
— Да, это был порыв. Но не могла же я позволить убить тебя…вас.
Смех сам полез наружу. Уж слишком напряженно все было. Время умирать, вокруг маги, а меня защищает девочка, такая ранимая и беспомощная, что впору ее саму задвинуть за спину. Но там железные прутья. А она еще умудряется думать о приличиях и смущаться.
Эмилия забавно сморщила носик, но не стала вслух оправдываться.
— Брось ты это. Не до пируэтов тут. Значит, тебя послушали? Интересно, — я с трудом верил в ее авторитет среди магов.
— Я сказала, что хочу посмотреть на ваши мучения, — она продолжала забываться, фамильярность не давалась так просто. — И пришлось наврать. Что вы…ты…
Совсем покраснела, кожа видно горела, и Эми прижала руки к щекам и отвернулась. Я приблизился к прутьям, стоя прямо у нее за спиной. При желании мог дотронуться, но лишь нависнув над ней тяжело дышал.
Эми выглядела израненной. Не физически. Она как заблудившийся в темноте человек, рыскающий и не находящий выхода.
— Итак, Эмилия. В каком злодеянии ты обвинила несчастного инквизитора? — наверное, в голосе прозвучало неприкрытое веселье, что Эми обернулась и тоже несмело улыбнулась, словно понимала шутку.
— Надругательстве.
Такого я не ожидал и закашлялся, не найдясь, что ответить. Вот вам и послушница, ничего умнее в голову ей не пришло. Казалось бы, жестокий инквизитор, чего он только не творил, а в итоге стал насильником.
Отсмеявшись, перевел дыхание.
— Так, значит… — мотнул головой, не зная как прокомментировать. — Надеюсь не поцелуй натолкнул на такую идею?
Эми нахмурилась и отвернулась.
— Эмилия, я тебя обидел?
Она мотнула головой, но не повернулась.
— Ты правильно поступила. За это преступление особое наказание, жертве, если она желает, позволяется высказать обиды. Любым способом.
Девушка кивнула.
— Я так и подумала. Быть может, удастся найти решение. Мне бы не хотелось твоей смерти, Валдор. Все же, ты не дал мне погибнуть и был со мной вежлив, больше чем я рассчитывала.
— А ты думала, я сразу стану пытать, лишь узнав, что ты маг?
Эми вздрогнула, невольно потянулся к ней рукой. Ее плечико идеально вмещалось в ладонь, словно для нее было и создано. Я слегка сжал пальцами, и успокаивающе погладил. Не уверен, что напуганную девушку успокаивают именно так.
Я вспомнил кое-что, за что так и не извинился. Вдруг не будет уже шанса:
— Эми, прости меня, что тогда применил свой дар. Иначе не успел бы поймать, и ты скатилась бы с обрыва. Но все равно, не должен был.
— Разве не это делают в ордене?
Тут она была права. Я не встречал инквизиторов, кто отказывал себе в удовольствии оторваться силой. И судить их было трудно.
Магия в нас мало чем отличается от других одаренных, а значит, рано или поздно требует выхода. Иначе плохо становится самому. Особенно сильно в минуты эмоциональных всполохов.
Церковь запрещает использовать свою силу на простых людях. Да и никто в своем уме не станет мучить невиновных, а потому единственный шанс выплеснуть волну душащей боли — сбросить ее на мага. Ведь он априори виновен.
Я ненавижу свою магию.
— Это правда?
В недоумении уставился на Эмилию.
— Я вслух сказал?
Девушка подтвердила и вдруг, накрыла мою руку, так и покоившуюся на ее плече. Она делала это осторожно, но уверенно. Словно не боялась испытать силу на себе. Многие думали, что достаточно коснуться инквизитора, чтобы болезненные муки захватили тело. И это было не так уж далеко от истины.
Без перчаток было неуютно. Я и забыл, каково без них, снимая лишь на ночь. Эмилия, кажется, тоже с интересом водила по моим пальцам.
— В ордене не так уж сладко живется, — не собирался же ничего больше ей говорить.
— Хуже чем в Святой купели?
— В разы. Обучают жестоко, не слушая жалоб. Мальчиков отрывают от дома. У многих на глазах убивают родителей, если те мешают.
Девушка вопросительно посмотрела, и я качнул головой. Нет, мои остались живы и погибли много позже. Обвиненные в предательстве короны. По официальной версии отец сотрудничал с контрабандистами и поставлял запрещенные товары в Ристанию. Его обвинили в торговле дурманом.
— Валдор? А ты бы хотел себе иной жизни?
Губы исказила кривая улыбка. Я понимал, о чем она.
— Где бы я ни был, я останусь инквизитором. Дар мой, также как и твой, будет до самой смерти тяжелой ношей.
Из-за деревянной неприкрытой двери сарая донеслись размашистые шаги, и Эми хотела сбросить мою руку, но я не позволил, наоборот покрепче обнял, притягивая к себе.
Глава 9
Эмилия
По обе стороны от меня шли крупные мужчины. Краем глаза заметила, как светятся их руки. Валдора не видела, позади шагали другие одаренные, закрывавшие обзор. Как не пыталась, даже голоса его не слышала.
Нас провели по нижнему городу в дом, показавшийся мне самым богатым на этой улице.
— Малькольм поговорит с тобой, и там будет ясно, — дружелюбно сообщил мне бородач с тесаком в руках.
— Кто он?
— Узнаешь.
— А инквизитор? Что с ним будет?
— Малькольм решит.
Я поняла, что видимо это их предводитель или нечто вроде того, и только от него можно получить ответы.
Меня отвели в комнату на втором этаже. Похожа она была скорее на кладовку, чем кабинет, но судя по мебели именно его и подразумевали. Я измерила комнату шагами, без особой надежды дернула запертую дверь, и не найдя никакого выходя, села за стол, сложив голову на руки.
Осознать последствия попадания в такую заварушку не успела, дверь распахнулась, и в проеме возник невысокий сбитый мужчина. Он посмотрел исподлобья, не очень довольный занятым мной местом, затем выглянул и велел принести еще один стул. Сгонять все-таки не стал, расположившись напротив.