— Итак, леди, кто вы?
Я молча на него уставилась. Подождав несколько минут, он раздраженно скрипнул зубами и снова заговорил.
— От того что вы скажете, будет завесить мое решение. Мы не можем рисковать. А ваше поведение в отношении инквизитора, наводит на меня сомнения. Не в вашу пользу.
Внутри все вспыхнуло. Тот факт, что я не хотела смерти Валдора делает меня плохой?
— Мое имя Эмилия, до недавнего времени я была послушницей в монастыре, но потом случился прорыв.
— Значит, ты все же одаренная. И что за способность?
На этот вопрос, я чувствовала, отвечать нельзя. Не зря Валдор так резко переменил свое решение. Мой дар действительно может быть опасен, хотя я и не совсем понимала, что конкретно умею.
— Не хочешь говорить? Ладно, отложим. Инквизитор догнал тебя?
Кивнула, следя за реакцией Малкольма, я была уверена, что это именно он, хотя тот и не представился.
— Хорошо, Эмилия. Знакомое, кстати, имя, — Малкольм посмотрел с легким задумчивым прищуром. — Леди, кто ваши родители?
— Моя фамилия Винтерс, если вам это что-то скажет.
Лицо мага словно посветлело на миг, он подскочил на ноги и приблизился. Мне был неприятен его табачный запах, и я отклонилась назад.
— Неужели? Дочь Себастьяна Винтерса?
Несмело, кивнула, не понимая такой бурной реакции.
Малкольм же восторженно бегал по тесной комнате:
— Значит, у тебя есть символ?
Не совсем поняла, что он имел ввиду. Какой символ? Герб нашего рода мне не принадлежит больше. Единственное, что у меня оставалось от прошлого это дешевый серебряный кулон.
С волнением, вытянула его из-под платья и продемонстрировала.
— Вы о ней говорите? Ласточка?
В глазах мага зажегся опасный огонь. И не только в них. Позади вспыхнула штора и, почувствовав неладное, мужчина отпрыгнул и взмахом потушил.
— Извини, не сдержался. Так значит, это она, ласточка…
А затем резко и нервно позвал:
— Идем.
— Так что с инквизитором? — все эти представления мага меня не особо интересовали, я волновалась о Валдоре.
Тот словно, позабыв, задумался и затем отмахнулся, как он неважной проблемы. В гостиной, в которую меня привели, сидели люди. В основном мужчины, но встречались и странно одетые женщины. Облаченные в брюки и жилеты по типу мужских, они выглядели нелепо, и чтобы не улыбнуться, я отвернулась.
— Господа, прошу внимания, — мне стало неуютно, когда все подняли головы, но еще хуже, когда уставились на меня после слов Малькольма: — С нами Эмилия Винтерс, дочь человека так много сделавшего для сопротивления.
Я замерла под чужими всепроникающими взглядами, но не только в них дело. Мой отец?
— Вы знали герцога? — едва слышно спросила, смотря лишь на Малькольма.
Тот обернулся и, улыбаясь, кивнул.
— Себастьян немало нам помог. После смерти своей жены. Ты не знала о его работе с одаренными?
В висках пульсировала кровь, заглушая иные звуки. Я покачала головой, не в силах выдавить ответ.
— Идем, у меня для тебя кое-что есть.
В одной из комнат, расположение которой я не запомнила, двигаясь, словно в вязком тумане, Малькольм подошел к шкафу, раскрыв его дверцы и отгородив содержимое, порылся там и вытащил запечатанный сургучом большой конверт, пухлый от содержимого. Он протянул мне его в руки, взирая как на чудо, реликвию. Я же схватила немного отрешенно, заметив как неприятно касаться шероховатой бумаги. С трудом понимала, зачем мне его вручили.
— Не узнаешь вензель? Это же твоего отца.
Я не совсем верила в этот факт, и без особых терзаний разломала печать, вскрывая. Вытащила исписанную скрученную от влаги тетрадь.
Я сомнением пролистала страницы, действительно его почерк. И все же что это? Повторила вопрос в слух.
— После ухода герцога Винтерса, мы лишились значительной поддержки. Но теперь есть надежда.
Мне не нравилось невысказанное ожидание в его глазах.
— На меня? Если вы хотите денег, у меня их нет. Разве вы не слышали?
— Леди, вы не унаследовали состояние отца? — риторический вопрос, гадкий. Отвечать на него не стала, лишь с вызовом посмотрела на Малькольма и уткнулась в тетрадь.
Но лучше бы не читала ее содержимого. Все больше хмурясь, пошла к ближайшему креслу и, нащупав, присела.
Я не слышала, ни как маг ушел, оставив меня одну, ни как закрылась дверь.
* * *
Дневник Себастьяна Винтерса
401 г. от восхождения Создателя
5 день Наледника
Сегодня ночью она умерла. И я бы сказал, что это самое ужасное, что могло произойти, если бы Анабель не рассказала свою историю.
Моя дорогая, как сильно я тебя любил все дни нашего знакомства, и как неистово ненавижу сейчас. За то, что оставила одного, за то, что бросила в поглощающем сознание страхе, за то, что взяла обещание, на выполнение которого я готов положить жизнь.
Любовь моя, ты впутала нашу семью в столь страшную историю, которая не могла мне присниться в кошмарах. Теперь же все мое будущее будет окутано этим ужасом.
Наша дочь. Ее жизнь каждую секунду будет в опасности.
Я не понимаю, как ты могла! Как решилась пойти за мной в Ристанию, когда король потребовал моего возвращения. Почему не объяснила, что за беда нас может здесь поджидать.
Эмилию нужно спрятать. Но этого не сделать с герцогской дочкой. Она на виду, она станет завидной невестой.
На что ты ее обрекла! Зачем взяла с меня клятву, что Эми останется в Ристании и выполнит то, что ей предначертано, то, что не смогла ты сама.
Остается лишь верить и молиться Создателю, что у нее не проявится дар. Создатель… Его ведь нет, так ты сказала. Все наши постулаты, весь наш строй сплошная ложь. Но это тот мир, в котором ты нас оставила, любовь моя.
403 г. от восхождения Создателя
10 день Цветеня
Сегодня удалось связаться с человеком, что координирует одаренных. Я давно не бывал при дворе, но и с окраины чувствуется, как напряжена столица. Все чаще случаются казни, все массовее.
Кардинал казалось бы ослабил хватку, проболев несколько месяцев. Я даже думал, что время его подошло к концу. Но он оправился и вновь вернулся к наведению порядка. А вот король сдает. Не далек тот день, когда его сын взойдет на трон и, кто знает, какие взгляды у него. А потому пора действовать.
Одаренным все сложнее скрываться, инквизиция вечно идет по их следу, не давая вздохнуть.
Анабель говорила, то мир не рухнет, пока не умрет его «сердце». А сердцем Ристании всегда остается церковь.
Завтра я встречусь с предводителем повстанцев, мне есть, что им рассказать.
403 г. от восхождения Создателя
12 день Цветеня
Они не хотели верить. И боюсь, что до конца не могут. Но я буду продолжать. Зато от моей помощи не отказались.
Дорогая моя Анабель, мне не хватает твоих знаний и твоего дара убеждения. Ты так сильно верила, что Ристанию можно спасти, что пришла в эту страну и подарила ей наше дитя. А я старый циник, и нет во мне отчаянной борьбы, что жила в твоей душе.
Я показал им Фолинтийские книги, те, где рассказываются события раскола. Когда брат пошел на брата, и их кровь окропила камень в венце короля Фолинтия, создав Источник.
Я говорил долго, припоминая рассказанные тобой легенды, о том, что Источник возник не волей Создателя, как уверяет наша церковь, а плод братской вражды. А стена не защищает нас, а держит в плену чужого желания править.
Им было сложно слушать, ведь столько лет внушали правильность нашей религии. Но и другой надежды у этих людей нет. Единственный шанс одаренным выжить, это уничтожить стену. А значит, мы должны найти все частиИсточника.
404 г. от восхождения Создателя
20 день Славеня
Вместе с повстанцами и некоторыми союзниками, я узнал, как расположен Источник. Годы исследований привели нас к тому, что расколовшись в руках Ристана в момент предательства, он был размешен в четырех местах наших земель, после чего и возникла стена.