Наверное, это была центральная улица, судя по красивым высоким фасадам, украшенным лепниной и мозаикой. Народ здесь гулял степенно, словно и не знал о происходящем по соседству кошмаре.
Когда мы подходили к ресторации, ее как раз покидала пара: женщина в открытом платье, явно не по погоде, и наброшенной шубке и мужчина в дорогом шерстяном фраке. Они забрались в карету и умчались.
Высший свет всегда остается собой, хоть в войну, хоть в голод.
Я опустила голову, смотря на свою серую юбку. В таком виде мне здесь явно не место, но Валдор не обратил внимания, как неуверенно замялась у порога. Он стоял, подняв голову вверх, и нахмурившись смотрел на украшавшую стену фреску.
Прямо над высокими деревянными дверями разместились колонны, словно удерживая крышу-небосвод. А между ними, заключенная в терновый венок, с распустившимися цветами, летела ласточка.
Дворецкий открыл дверь пропуская.
— Эта фреска что-то значит? — уже не задирая головы, спросил Валдор.
Я же осталась, тоже заворожённая птицей. Точно такой же, как висела под платьем на серебряной цепочке.
— Всего лишь украшение, — равнодушно пояснил дворецкий. — Здесь, еще до возникновения стены, были территории фолинтийского короля, а не ристанского, а у них такой родовой герб.
Валдор, словно не вслушиваясь в ответ, кивнул и шагнул внутрь.
Тут же к нам подбежал вышколенный официант. По его взгляду не было понятно, как он оценивает меня, но на инквизитора смотрел подобострастно, я же оставалась молчаливым приложением к лорду.
— Столик подальше от проходов.
— Что подать?
Валдор, наконец, меня заметил, вопросительно поднял бровь.
— На ваш выбор, — шепнула я, и он кивнул, принимая ответ.
Быстро сделав заказ лорд, потянул вперед.
— Чуть дальше дамская комната. И вот ваша сумка. Переоденьтесь с дороги, — подтолкнул меня, а сам свернул за официантом.
Я снова ощутила себя напуганным потерянным ребенком. Захотелось тут же кинуться за инквизитором, но не могла себе позволить идти на поводу у этой слабости. Вскинув подбородок и игнорируя сморщенные носы сидевших леди и насмешливые улыбки лордов, прошла в комнату.
Там как принято в подобных местах была служанка, тут же предложившая помощь. Я уже и забыла, каково это, но приходилось скрывать неуверенность.
— Возьми сумки, достань платье. Мне нужно переодеться с дороги. И поскорее, — кажется, голос звучал совсем не убедительно. Но можно же все списать на усталость?
С удовольствием умылась над роскошной раковиной в виде ракушки, украшенной перламутровым жемчугом. Пылавшее от смущения лицо приятно холодила проточная вода, смывая дорожную пыль.
Управившаяся девушка уже подбежала ко мне и помогла стащить с себя грязные вещи, что больше подходили бы прислуге, а не дочери герцога. Впрочем, служанка совсем не удивилась такому виду. На тракте безопасней выглядеть простой горожанкой, а потому, если подумать, я вполне могла облачиться в подобный маскарад, а затем явиться в дорогое заведение. Так себе и оправдывала мое нахождение здесь.
Это на самом деле трудно. Три года топтать свою память, внушать, что прежняя жизнь больше не вернется и мое место внизу этого общества, и теперь входить сюда снова как леди.
Оставшись в одной нижней сорочке, я присела на бархатную софу. Служанка тут же принялась обтирать кожу, затем насухо промокнула и подала розовую воду, которую я с удовольствием распылила на лицо и грудь.
Я не видела, какое платье она достала из сумки, и вообще не складывала вещи, но когда ощутила, как на мне шнуруют корсет удивилась. Скосив взгляд, заметила разложенные юбки. Не пышные, как на бал, но вполне благородные. Из темного-изумрудной бархата, тяжелого и плотного.
Уже стоя во всей этой красоте, наслаждалась, как нежная ткань касается кожи. Давно не доводилось надевать подобного. И пусть это всего лишь дорожный наряд для средней руки знати, ощущала себя принцессой в нем.
— Поправим волосы?
Назвать прической бедлам на моей голове у девушки язык не повернулся.
— Да, конечно. Что-нибудь на твой вкус, — распорядилась и терпеливо ждала, когда расческа и щипцы тягали локоны во все стороны, поднимая их к макушке и закрепляя шпильками.
Я заметила, что заколки с маленькими черными камушками девушка брала из моей же сумки. Валдор продумал дорогу до мелочей, как оказалось, позволив мне в ее конце предстать кем-то значимым. Наверное, ему самому так удобней оправдывать мое нахождение рядом.
Когда меня привели в порядок, закончив последними штрихами румянить щеки, облегченно вздохнула. Очень уж отвыкла от этих утомительных сборов.
— Мы быстро управились, миледи, — я не представлялась, а девушка и не пыталась узнать имя, полагая, что не ее дело. — Обычно леди крайне требовательны, — улыбнулась она.
— Хотите сказать, что мне не много нужно?
— Нет, что вы. Я лишь о том, что вы не столь капризны, а потому все вышло быстрее. Простите за грубость, мне стоило промолчать, — она покорно опустила голову. — Сообщите управляющей о моем проступке.
Я отмахнулась. Вредить девочке не хотелось, тем более у самой не больше прав.
— Не думаю, что стану тратить время на это.
Встав перед зеркалом, восторженно ахнула, прижав руки к губам. Словно спустя много лет столкнулась с призраком из прошлого. Словно смотрела на портрет, висевший в главном холле поместья Винтерс, на котором изображена моя мама.
Те же тонкие черты лица, полные и яркие от помады губы, бледная кожа и легкий розовый румянец на щеках. Тонкие светлые брови вразлет и слегка раскосые огромные глаза цвета серого неба.
Как часто я смотрела на тот портрет, впитывая в себя каждую его линию, что теперь не могла не увидеть сходства. Отец всегда говорил, что похожа на маму, а я и не замечала, за детской припухлостью и несуразностью.
Я восторженно провела пальцами по лицу, словно оно и не мне принадлежало.
— Вы и правда красавица, — расценила иначе мой восторг девушка.
— Как мама, — вырвалась у меня, и, поймав себя на этом, резко обернулась к служанке.
— Я, кажется, чуть похудела в дороге и оттого стала так похожа, — улыбнулась ей. — Спасибо за помощь. Мои вещи…
— Я сложу и передам их, не волнуйтесь.
Выйдя из дамской комнаты, ощутила себя шагнувшей в зале впервые. Теперь я была тут полноправной гостьей, и никто бы не поспорил. На губах сама собой расцвела улыбка.
Официанты больше не игнорировали моего присутствия, тут же кинулись предлагать проводить.
Валдор сидел спиной ко мне в самом дальнем закутке ресторации, отделенном заставленным цветами стеллажом.
— Лорд Амрок, — привлекла его внимания и, когда повернул голову, присела в легком поклоне.
Во взгляде мужчины плескались странные эмоции. Сначала медленное узнавание, удивление, восхищение. Неужели? Я с трудом верила, но он действительно выглядел впечатленным.
Мужчина подал руку и проводил к месту напротив себя.
— Прятать такую красоту — величайший грех, — хрипло произнес он, расправляя на коленях салфетку. — Прекрасное творение Создателя.
Слова были приятные, но мне стало горько их слышать. Ведь на самом деле я была всего лишь ошибкой. Дар проклял все мое существование, а оттого инквизитор лукавил.
Подали завтрак, игравший с моим обонянием. Запеканка манила своим румяным видом, взгляд метался между ней и ароматной сдобой. Но лишь до того момента пока не подали горячий облепиховый чай.
Мужчина улыбнулся и принялся за свою порцию.
Когда первый голод мы утолили, Валдор нарушил молчание:
— Сегодня ночью вы покинете город, Эми. Я провожу вас до ворот, но дальше мне нельзя, иначе мой статус будет скомпрометирован. Я не могу иметь дел с контрабандистами и покидать границы Ристании. Официально.