Плотная словно густой туман стена, обманчиво мягкая, но на деле крепче камня, что ее охватывал, поднималась на несколько сотен метров. Я бросил лишь один взгляд на нее. Стена не вызывала интереса или удивления, она дарила лишь первостепенный ужас, инстинкт, что кричал, держаться подальше. Такова древняя магия, действовавшая даже на инквизитора.
И вот, наконец, мог разглядеть оббитую темным деревом карету. Колеса едва держались от скорости и неровной дороги, но неумолимо она мчалась вперед. Больше не упуская из вида, я стал нагонять. Все же один резвый конь быстрее целого неуклюжего экипажа.
Когда между нами оставалось не больше полусотни метров, раздалось лошадиное ржание. В стоявшей пыли я не мог четко увидеть, что происходит, но мелькавших спин лошадей осталось лишь две. Третья заваливалась на бок, ее задранная нога неестественно изогнулась.
Еще один отчаянный животный крик и его подхватили напуганные животные, что резко затормозив, всеми силами толкали копытами землю, пытаясь не скатиться в обрыв. Карета накренилась, переворачиваясь.
— Вылезай! — мой голос потонул в безумном грохоте и визге коней.
Бур стал как вкопанный, отказываясь двигаться дальше, пришлось спрыгнуть и бежать самому.
Карета уже светила дном, на половину нависнув над пропастью, а когда я был в одном прыжке, рухнула, унося за собой и животных и град камней с края дороги.
Тяжело дыша, замер, беспомощно наблюдая, как она летит вниз на отвесные скалы, ударяясь то одним, то другим боком. Я с трудом заставил себя отвести взгляд, ужасное зрелище завораживало, словно утягивая за собой в бездну.
Не знаю сколько так простоял, секунды, часы. Определить невозможно, время стало тягучим и липким, и лишь за миг до последнего удара, я отвернулся.
В плечо несильно толкнули, обернулся: Бур стоял близко, опустив голову и дышал паром. Прижав его морду к себе, уткнулся лбом.
— Все, — тихо сказал ему, затем отстранился, заглядывая в умные глаза, и пытаясь заставить себя в это поверить снова повторил. — Теперь все. Понимаешь? Ее больше нет. Ненормальная девчонка! — я с силой пнул, лежавший на дороге камень, что отлетел от скалы и теперь последовал за разбившейся каретой.
Усталость навалилась, я ощущал как груз на плечах давит к земле, хотя ничего не нес. О произошедшем было больно думать.
Просто карета. Упала. Эмилия сбежала. Кто-то погиб.
Я открыл свинцовые веки, разглядывая лошадиную гриву. Хорошо, что чувствительность лошадей в этом месте минимальна, потому что мои руки сжимали и тянули жесткую беспощадно.
Эмилия погибла. Там была она.
Мысль вспыхнула в голове и тут же была отогнана. Я словно расщепил все произошедшее на части, не проводя связей. Только не думать. Не сейчас. Внутреннее чутье говорило, что все намного глубже, чем мне кажется, и потом вдобавок к злости нахлынет нечто более ужасное.
— Давай вернемся, — слова давались тяжело, — нам предстоит еще за мою репутацию побороться. И доверие кардинал, — выдохнул сдавленно.
В эту минуту все прежние планы казались бессмысленными. Какой смысл копаться в прошлом, выяснять. Мне это ничем не поможет, родителям тоже. Подлец Пирс мертв. Эмилия тоже.
Не думать…
Мне не изменить своей судьбы, так почему бы не продолжать нести службу и жить. Если в этом попытаться найти какой-то смысл. С утраченной верой будет трудно, но не невозможно.
Не смогу простить себе Эмилию, не смогу! Что стоило выдавить из себя пару слов поддержки. Она ведь всего лишь молодая девочка, не боец-инквизитор, закаленный годами обучения, с которыми я привык иметь дело. Идиот! Проклятый горделивый подонок! Я убил ее своим молчанием.
А ведь обещал, что помогу спастись. Что стоит после этого слово инквизитора? Мое слово.
Перед глазами вставал образ лица, улыбающегося, обрамленного светлыми локонами. Такой, как видел ее последний раз. Прекрасной.
Ее глаза становились влажными, из них срывались хрустальные капли слез. И лицо пропало, смазалось ветром и растворилось в пыли.
Часть 2. Фаворитка Его Величества. Глава 1
Валдор
Глаза резко распахнулись, и я поднялся на влажной постели. По лбу стекали капли пота, и бросало то в жар, то окатывало холодом, сползавшим по позвоночнику извивавшейся змеей. Сердце ошалело рвалось из груди.
В который раз я проснулся от собственного крика. Наверное, все обитатели дома слышали. Отпуск стал настоящим чистилищем, в котором я бродил как неуспокоенная безликая душа.
С того самого дня стали преследовать кошмары, и больное воображение развивало события все дальше и дальше. Я видел срывавшуюся с обрыва Эмилию, которая ломая ногти до мяса цеплялась за край обрыва, и каждый проклятый раз не успевал ее подхватить. И ночь за ночью, расстояние становилось меньше, а оттого мой ужас сильнее.
В этот раз лишь пары сантиметров не хватило, один миг, и не успел поймать девушку. И если раньше ее взгляд был молящим, то в этот раз я увидел злые слезы. Те самые, что стояли в ее глазах, в наш последний разговор.
— Создатель, если ты действительно есть, прекрати эту муку, — холодная вода не помогала смывать образы, а лишь закрепляла их, заставляя смотреть трезвым взглядом. Они не мутнели и не растворялись в ночи, а скапливались на подкорке и грызли, грызли.
За окном едва начало сереть. Завтра предстоит выдвигаться в столицу, возможно, там я смогу вспомнить как жил раньше.
С трудом сглотнул неприятную горечь в пересохшем рту. Закончится ли моя пытка?
Возвращаясь от границы вместе с регулярной королевской армией, я с трудом мог осознавать происходящее. А сопровождавшие инквизиторы поделились новостями. Не раз, будучи дома, уже прокрутил их в голове.
Кардинал, едва получив известие, приказал привести к нему девушку из монастыря, у которой прорвался дар. О побеге, как я и полагал, мать-настоятельница кардиналу сообщила. А еще, что отправила на поиски меня.
Теперь же, решая вопрос с выбившимся из-под контроля одаренными, захватившими город, инквизиторы планировали искать беглянку живой или мертвой.
Спускаясь на кухню, вытаскивал из пучины памяти каждое слово.
— Доброе утро, господин, — раздалось из темного коридора.
Испугаться не испугался, но напрягся.
— Генри, ты вообще спишь когда-нибудь?
Слуга промолчал, пожав плечами, и тенью последовал за мной.
— Кофе?
— Да, пожалуйста, и покрепче, — отодвигая стул, попросил я.
— Добавлю ликера, — Генри окинул сочувствующим взглядом. — Вам это явно нужно.
Я хмыкнул. Сам видел, что выгляжу паршиво. Глаза запали, проступили темные круги, отчего лицо стало злым. Движения утратили плавность, стали резкими и нервными.
— В таком виде нельзя появляться у кардинала.
Генри подал кипящий напиток, запах которого пронесся по всей кухне.
— Милорд, я могу спросить?
Я кивнул, Генри и сам знал, что может и спросить, и даже высказать все что пожелает, но предельная вежливость ему не позволяла.
— То, что вы рассказали о смерти девушки. Она гнетет вас?
— Не могу передать насколько. Знаешь, кажется, что от меня что-то ускользает, но все ниточки ведут к Эмилии. А ее больше нет.
— Разве у нее были ответы? — слуга нев курсе, кто она, но зато знал мои терзания по поводу судьбы родителей и жажду справедливости. Думаю, он даже был в чем-то согласен со мной.
— Вряд ли. Но она словно ключ, без которого мне не открыть дверь.
Генри присел напротив, себе он тоже налил кофе, и, отхлебнув, нахмурил кустистые брови.
— Всегда можно найти кузнеца.
Я удивленно уставился на старика.
— Или вора с отмычкой.
Простая мысль, почему не приходила в голову мне. Нужно просто идти к истокам.
— Генри, ты гений, — я хлопнул его по плечу, отчего старик едва не вылил на себя кипяток, и пристыженно одернул руку.