Какая тут гордость и самоуважение. То, что не задушили в монастыре, кардинал уничтожил одним приказом.
Я ведь сразу поняла, что за жизнь придется торговаться. Но продавать себя не хотела, а пришлось. Сил сопротивляться не было.
Кардинал явился ко мне перед самым балом, на котором я впервые должна была появиться перед королем. Он оглядел оценивающим взглядом и одобрительно цокал.
— Какая прелесть! Пред подобной не устоять! А нам и не много надо, — он подмигнул, почти по-мальчишески и, взяв под локоть, увел в сад.
— Знаешь, девочка, что я не люблю больше всего?
— Когда вам лгут?
Август задумался, но все же не согласился.
— Ты мне не врешь, дорогая, я бы знал. Поверь, — сказал он с нажимом. — Твои помыслы открытая книга для меня. Знаю, ты не рада делать то, что я велел. Но хуже всего, то, что вызывает во мне ненависть: отсутствие инициативы. Такие люди бесполезны, если работают лишь после приказа.
— Может это побочный эффект угрозы смерти?
Лицо Августа окрасилось непомерным удивлением.
— Смертью? Ты говоришь о суде по воле Создателя? Разве ты не заслужила ее?
Уж в этом была уверена, заслужила. Я преступница, беглянка. Теперь еще и знаю, что ради моего спасения погиб отец, страдала мама. Да, петля была бы мне впору.
Но я не хочу умирать.
— Вот я и говорю, инициативы нет. Ты слишком равнодушна к своему будущему, хотя переживаешь за других. Мать настоятельница говорила, какая ты сочувствующая девушка.
Я подозрительно на него уставилась. К чему ты клонишь, старый демон?
— Тебе знаком один инквизитор? Валдор Амрок, — Август выждал паузу, внимательно следя за моим лицом.
Я напряглась, моргнула от неожиданности и затаила дыхание. Заметил?
— Он должен был мчаться сюда, едва поймав тебя, но наш общий друг, граф Пирс, рассказал, что инквизитор вопреки приказу вез тебя к стене.
А не нашлась что ответить, но от меня и не требовалось. Неожиданно, Август дернул мою руку и толкнул на землю. Он оказался сильнее, чем выглядел, да и вообще сегодня в белых парадных одеяниях выглядел свежее и бодрее. Я слышала вчера состоялись очередные казни. Смерти одаренных явно подбодрили старика.
— Осторожней, не запачкай платье, — насмешливо бросил он и наклонился, подавая руку.
Едва я сама того не желая, поддавшись на требовательный жест, подала старику ладонь, как сжал пальцы до боли и прошипел:
— Не пытайся лгать. Я знаю, вы замышляли побег. Валдор меня разочаровал, девочка. Не поступай так же.
Ужас полыхнул в груди по новой, но теперь был приправлен гневом, который постепенно побеждал. Мерзкий старик, как же сильно я его ненавидела. Он угрожал мне, но что самое ужасное издевался над моей благодарной преданностью единственному человеку, кто оказался добр.
Даже смешно, что самым честным и справедливым стал едва знакомый инквизитор. А больше никого в прошлом и не осталось. Зияющая дыра.
Перед глазами встало лицо Валдора. Правильные прямые линии, словно выточенная из мрамора статуя. Слегка угловатый упрямый подбородок, теплые медовые глаза, с падавшей на них отросшей челкой. Проницательный серьезный взгляд.
Нечитаемая маска, но лишь пока он знает, что смотришь. Где-то в глубине зрачков плещется буря. Та самая, что прорвалась, когда он впился в мои губы, сорвав с них первый поцелуй.
Ни о чем не жалею. Разве что, больше этого не повториться. Я сбежала, не думая о судьбе Валдора, как он подставился. А теперь, ему грозит смерть.
Кардинал помог встать, и даже заботливо отряхнул юбку.
— Вы его наказали? — безжизненно произнесла я.
На лице Августа появилась широкая улыбка, объявившая мне, что я оступилась. Он словно сиял, поймав слабость.
— Жив он пока что, — фыркнул старик. — Дурак, как и его отец, если не больше. А глупость излечивается только на виселице.
Я охнула, прикрыв рот ладонью и спешно убрала, но Август заметил.
— Тебе многому предстоит научиться. Король не любит фальши, а ты совершенно не умеешь скрывать эмоции. А пока, знай: если мне не понравится твоя игра, то и несчастный инквизитор, и ты, и каждый, кто когда-либо тебе помогал или был добр, окажется у палача.
Глава 3
Эмилия
Стук в двери спальни, где я закрылась от переизбытка эмоций, настойчиво продолжался, и пришлось разрешить войти, иначе наглая компаньонка, что приставлена ко мне, сама ворвется.
— Леди Эмилия, вас уже ждут, — голос Петры был раздражающе высокий и требовательный. Она явно ощущала себя моей госпожой, хотя я и была представлена при дворе как маркиза.
Идя за Петрой, на пару секунд остановилась у зеркала, поправляя волосы и проверяя одежду. Все было идеально. Но если раньше я любила подобные вещи, сейчас один их вид вызывал тошноту. И все это потому, что день за днем мне ясно и настойчиво твердили, что это лишь маскарад, и мне позволят его носить, лишь пока я остаюсь полезна. Или игра, или смерть. Выбор не велик, а я все еще отчаянно хотела жить. Даже не могла придумать зачем, инстинктивное правильное желание: спастись любой ценой.
В дворцовых коридорах время от времени встречались служанки. Они прижимались к стене и склоняли голову передо мной. Придворные же приветствовали на равных, кто-то равнодушно, а кто-то даже зло.
Мне претила мысль о том, что я должна делать, но его святейшество ясно дал понять, кому решать. Последний разговор с кардиналом шел на напряженной ноте. Август кричал на меня и его обычно спокойное, хитрое лицо исказилось до неузнаваемости. Я смотрела на кардинала не в силах и шелохнуться, этот человек ужасал пустотой своих глаз, словно провалов в бездну, он давил энергией, и от невозможности применить свою силу выходил из себя еще больше.
Встреча за встречей, и я, наконец, поняла, насколько уникальна в своем даре. Как на инквизиторов, на меня не действовала никакого рода магия. Но при этом сила позволяла подчинить чужую волю.
Кардинал, грозный слуга церкви, о котором ходили слухи, что он может читать мысли как книгу, все же не был способен заглянуть мне в голову. Да и вообще у меня были сомнения в той страшной сказке. С недавних пор не верю никаким постулатам этого мира.
Целый месяц я училась сдерживать и дозировать дар, сочувствуя бедным служанкам подвергавшимся эксперименту кардинала. Но, как и у них, у меня не было права голоса. Лишь когда сила стала послушной, его святейшество привел меня во дворец.
Теперь мое имя графиня Эмилия Лоренс. Четыре месяца назад на пути в столицу на нашу карету напали. Мои родители были убиты, а меня нашли еле живой. Страшное преступление совершено одаренными, что подло убили охрану и добрались до нас, ограбив.
Такой легендой напичкали весь двор, что каждый встретивший меня выражал глубочайшие соболезнования. Совсем не искренние, я знала, но не могла поймать их на лжи. Все обитателя дворца обладали взращённой здесь способностью лицемерить. А я пока была плохой ученицей, много смущалась и молчала, мне не хватало наглости и уверенности. Или говорила лишнего, потом пылая от стыда.
Так случилось и при знакомстве с королем.
Я вошла в бальный зал, полный пестрых роскошных нарядов, пахнущий такой ядреной смесью духов, что голова начала кружится в тот же миг. Захотелось глотнуть воздуха, но Петра отвела в шумную компанию девиц, которые вежливо улыбаясь, смирили меня уничижающим взглядом. А после кавалеры стали приглашать на танцы.
В какой-то момент в глазах потемнело, я поняла, что еще секунда и из зала меня вынесут и поспешила на балкон, что виднелся в другой части зала, не смотря куда иду, и на чьи ноги наступаю. Даже врезалась в лорда, не имея сил извиниться. Знала, что стоит задержаться и либо стошнит, либо упаду.
Дверь, почему-то закрытая, поддалась нехотя, но приложив всю силу, все же выскочила наружу. Легкие обжег прохладный ночной воздух. Его оказалось так много, что перед глазами пошли звездочки.