Отведя от лица волосы и напоследок рассмотрев ее безмятежное лицо, быстро собрался и вышел из спальни, скрываясь под капюшоном.
Место встречи было оговорено заранее, а потому, минуя центральные проходы и держась как можно дальше от монаршего крыла, спустился на цоколь, к казарменной части. Из дальних комнат слышался гомон и смех, и стук кружек по деревянному столу. Дворцовая стража не занятая в карауле отдыхала.
Я пробирался мимо них, не спеша, скорее развязно. Кивнул стоявшему в проходе гвардейцу, который опасливо шагнул в сторону. Прятаться лучше всего под носом.
— Инквизитор? — окликнули меня.
Я остановился, спиной чувствуя устремленный взгляд. Остальные тоже затихли и повернулись.
— Говори, — презрительно бросил в сторону солдата.
Тот подошел сбоку, и пришлось повернуться, медленно, я тут в своем праве; нагло, что ты мне сделаешь, вояка?
Невысокий, темноволосый гвардеец смотрел хмуро и неприязненно. Мне он тоже не особо нравилось, но какое дело до личных симпатий. Зато правдоподобно.
— Это солдатские казармы. Члены ордена размещаются на втором этаже.
— И?
— Вам тут не место, — выплюнул солдат.
Хорош, он. Ненависть и страх, так и сочатся.
Я сложил руки на груди, все еще смотря из под скрывавшего лицо плаща.
— Его святейшество желает, чтобы орден обеспечивал безопасность дворца. Раз вы не способны.
— Обеспечивайте подальше отсюда. Поиграйтесь с пленниками, господин инквизитор, — по комнате пробежал шепоток.
Солдаты в ужасе, никто не смеет так говорить со слугой церкви.
— Эй, Мал, не горячись, пусть ходит, где хочет, — молодой мужчина оттащил говорившего в сторону. — Ты чокнулся? Он же из ордена, не трогай его.
— Простите его, господин инквизитор, перебрал немного на нервах. Сами понимаете, как тревожно сейчас.
Я окинул взглядом всех собравшихся и посмотрел на парня, словно оценивая, растягивая его нервозность. И неожиданно для всех усмехнулся:
— Само собой, я тоже человек. Бывает. А парня вы отправьте проспаться, — и сделал шаг прочь. — Хотя, — остановился в пол оборота и добавил. — Я сам провожу.
Мое предложение не встретили с восторгом, но перечить никто не посмел. Подталкивая пошатывавшегося стражника в спину, вышел из общей комнаты и последовал к казармам.
— Иди нормально, спотыкаешься.
— Зато правдоподобно.
— Создатель тебя забери! Актеришка.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Малкольм. — Ребята вон переживают. Я, между прочим, много месяцев вливался в доверие, свой человек тут.
— Рад за тебя, — в мою же голову лезло, что Эмилия все это время была здесь с такой же целью, но одна и без надежды. По спине пробежал холодок.
— У нас все готово, — Малкольм заговорил совсем тихо, когда мы вошли в его спальню. — Ребята сейчас, кто в карауле, кто по замку рассредоточен, в темницах тоже наши, но там пасутся два инквизитора постоянно.
— Разберусь с ними.
— Прекрасно, а то парням, не очень прельщает тесное общение с твоими братьями. Мы нападем на темницы, как только инквизиторов не будет. Одного подменишь сам, второго… как пожелаешь, по мне так глотку «чик».
— Сказал же, разберусь, — процедил сквозь зубы.
— И его величество.
— На рассвете.
***
Эмилия
Стало зябко. Подтягивая пуховое одеяло к самому носу, перевернулась на другой бок и слепо пошарила рукой по остывшей простыне. Ощущение пустоты пробудило.
За окном все еще было темно, но звезды мерцали уже не так ярко. Из гнезд на соседних деревьях, доносилось нестройное чириканье ранних пташек. Ветер лишь слегка покачивал толстые ветки, облепленные сочно-зеленой листвой.
Вставать не хотелось, за ночь температура в спальне опустилась. Холод и неясная тревога прогнали последние следы сонливости, и я лежала, бесцельно смотря в украшенный лепниной потолок.
Так продолжалось бы долго, мыслей достаточно, чтобы смаковать, накручивая себя. Но пустому беспокойству развиться не дали.
Стены дворца вздрогнули, стремительно взбирался вверх жуткий треск, словно свод сейчас упадет прямо на голову. Уши так заложило, что захотелось потрясти головой, чтобы прийти в себя.
На лицо посыпалась тонкая струйка каменной крошки, неприятно щекоча волосы и нос, отчего по позвоночнику прокатилась волна мурашек.
Отряхиваясь, спустила босые ноги и осторожно наступила, проверяя устойчивость пола. Дворец выдержал, лишь слегка сбросил с себя вековую пыль, залегшую меж стен и камней.
Ступни оставляли следы в пыли, когда, все же встав, я пробежала через всю комнату к гардеробной. Времени на раздумья не осталось, но еще с ночи я приготовила дорожный костюм. В таком полагалось ездить на прогулку или охоту. Мне же предстояло быть замешанной в перевороте.
Сдернула с вешалки одежду, что та покачнулась и завалилась набок, подпертая стенкой шкафа и принялась натягивать чулки, не с первого раза попадая носком. Пальцы не слушались, то и дело, выпуская их скользкую тонкую ткань.
Проскочила в помявшуюся от неаккуратных движений синюю юбку из тонкой шерсти. В холодное утро теплая одежда пришлась в самый раз.
Потерев ногу о маленький ворсистый коврик, сбросила налипший песок и в этот момент пространство вновь завибрировало. С ноги соскочила не до конца надетая туфля и грякнула о паркет квадратным каблучком.
В отдалении звучал звон и визг. Много графинов и ваз разобьется этой ночью.
Валдор просил ничего не бояться, побыть сильной в последний раз. И сейчас, смотря в зеркало, я понимала, что готова выполнить просьбу. А потом кошмару придет конец.
Наскоро собравшись, заплела не желавшие подчиняться волосы в низкий пучок. Пару прядей так и остались небрежно торчать, и я махнула на них рукой. Не время для красоты. Накинула на плечи шаль и выскользнула из покоев.
Второй этаж уже заполнился людьми. Прямо в холле, выводящем к главной лестнице столкнулась с Петрой.
— Эмилия, вот вы где. Нужно выходить на улицу. Живо! — она пыталась звучать уверенно, но лицо выдавало своей бледной синевой. — Кажется, это нападение, — она схватилась за голову. — Неужели война? Проклятые фолинтийцы. Создатель нас сбереги!
Петр заметалась, то хватая меня за плечо, то отпуская и дергая свои растрепанные пряди волос.
— Успокойтесь и выдохните, — мягко попросила я. — Вас сложно понять
— Ты совсем глупая? Да что ж с тобой возиться, хочешь, погибни здесь, — вскрикнула она и побежала вниз.
Оттуда доносились окрики гвардейцев, наконец, появившихся в проходах. Они пытались восстановить порядок, но сдерживать мечущихся дам, та еще задачка. В дальнем конце мелькнуло нечто серебряно-красное, но в мою сторону инквизитор не шел, спускаясь к беснующимся дамам.
Я, набрав в грудь побольше воздуха, решительно шагнула в противоположную сторону. Убедившись, что за никто не пытался преследовать, свернула в маленький боковой коридорчик.
Каждому шагу аккомпанировал бешенный марш стучавшего сердца. Сминая пальцами подол, глядела под ноги, боясь оступиться, и считала.
Раз, один последний рывок, и совсем не страшно. Два, в этот раз я не одна. Три, ничем не рискую, ведь все продумано. На следующем счете сбилась и припала к стене, переводя дыхание.
Ночью Валдор рассказал об их плане.
Последние несколько месяцев Малкольм и Валдор занимались вводом людей во дворец. Кто-то давно служил здесь, передавая информацию повстанцам, другим пришлось устраиваться в найм слугами или дворцовой охраной. Немало подкупали взятками, подделывали рекомендации и приказы о переводе, но повстанцам удалось внедрить своих людей.
Они то и сообщили, что делегация на подходе. Вот тогда и сам предводитель повстанцев, и беглый инквизитор пробрались ближе. Опасность для фолинтийцев понимали все, даже сами иностранцы, с которыми Малкольм задолго до этого вступил в переписку.
Соседи много лет прилагали усилия к поддержке повстанческого движения и финансово и информационно. Без фолинтийцев никогда не удалось бы подобраться так близко к кардиналу.