Выбрать главу

Член главаря другой банды пугал размерами, но еще был ее искуплением, платой за жизнь дочери и, может быть, её. Поэтому она постарается, засунет свою гордость и брезгливость подальше.

Валерия высунула язык и, чувствуя полные набухшие венки на бархатной коже, с оттяжкой провела им по стволу до лоснящейся от смазки головке.

— Еще, — прохрипел Владимир, и давление на затылок Валерии усилилось.

Она перехватила член у основания и сделала движение рукой, натягивая нежную кожицу по твердому стволу на налившуюся головку, выдавливая из мужчины мучительный стон.

Странно, что Владимир не пытался скрыть от нее свою чувственность, Анатолий боялся потерять лицо даже в постели, наедине со своей женой. Валерия была уверена, что и шлюх он брал с каменным, ничего не выражающим лицом.

А ей неожиданно понравилось, что мужчина перестает контролировать свои реакции, оказавшись в ее руках.

Следующий жест она сделала смелее, смыкая кожицу сверху и размазывая смазку по всей поверхности, наклоняясь над пунцовой головкой и вбирая ее в рот.

Вкус ударил по рецепторам. Мускусный, солоноватый, чужой… Лера отпрянула, пытаясь уговорить себя принять и это вторжение тоже. Вкус другого мужчины.

Владимир закатил глаза и откинул голову, фактически отдаваясь в ее руки. Сейчас он совершенно не защищался от нее. Будь в ее руке нож, она в мгновение ока могла бы перерезать ему горло!..

Но рука инстинктивно сжимается вокруг твердого члена, Лера горько насмехается над своими мыслями, потому что она здесь за помощью, а не для мести. От здоровья и благополучия этого мужчины зависит жизнь ее дочери. И если бы Лера была сильной и смелой, как в своих мечтах, то собственноручно вспорола бы горло другому человеку. Своему мужу!

Пару раз проведя рукой по члену, Валерия склонилась к головке и обхватила ее губами, пару раз мазнув языком и снова почувствовав вкус. Теперь он не казался отвратительным.

Владимир издал горловой звук, от которого завибрировало в груди Леры, потом надавил ей на затылок, скользнув членом глубже. Но Лера увернулась, и головка натянула ей щеку.

— Двигайся.

Владимир убрал руку, упираясь ими на стол по обе стороны от себя, в то время как Лера осталась стоять на коленях между его ног. Никакого давления, никакого принуждения, только послушание на ранее полученный приказ.

Валерия старалась. От ее старания зависело слишком много. Насколько Владимиру понравится, насколько он подсядет на нее — настолько дольше она проживет. Не надо заблуждаться на этот счет. В этом мире законы жестоки.

— Да, девочка… Чер-р-рт…

Лера понимала, что резкости и глубины не хватает, что Владимир поддает бедрами, чтобы поймать ускользающее ощущение.

Она сама взяла его руку, положила на голову и послушно обхватила головку губами, готовая на все.

Владимир понял. Он скользнул костяшками пальцев по ее скуле, обхватил голову двумя руками и насадил, удерживая, чувствуя, как ее горло сопротивляется вторжению. Отпустил. Наматывал волосы, пока Лера откашливалась и пыталась отдышаться.

Она не сдавалась. Член снова был во рту, и пару движений она совершила сама. Теперь глубже, увереннее. Передала инициативу мужчине, снова задыхаясь от резких, нетерпеливых движений.

Но он чувствовал, отпускал, позволяя ей отойти, облизать напряженную головку и снова отдаться в его руки.

Так долго она минет никогда не делала. Муж уже раз пять перекинул бы ее на стол и трахнул. Но Владимир упорно таранил рот, добиваясь полного и безоговорочного погружения. Лера терпела, принимала, старалась, чтобы чтобы паузы были меньше и короче.

По напряжению мужчины, по резким сжатиям пальцев в ее волосах она понимала, что он близок. Рывок, еще, и хриплый стон над головой, распространяющийся во рту вкус горячего семени, и дрожь раздавшейся еще больше головки.

Всё. Конец. Она отработала.

Лера отодвинулась от паха мужчины, но с колен подниматься не стала. В его руках появилась салфетка, которой он вытер член и заправил его в брюки. Потом вторая, которую он протянул Валерии.

— Парни купят вам пару шмоток на смену. Из дома не выходить, к окнам не подходить. По дому не гулять. Придешь, когда позову.

Она вытерла уголки губ, посмотрела вверх: