Брайт Масон. Пленная его отца.
Конечно, Рейв знал, что рано или поздно они встретятся, но оказалось, что даже жить им суждено на одной улице. Он её, кончено, узнал.
Ближе всего они были позавчера. Ещё долго после он стоял там на берегу, прижавшись лбом к холодной стене, а ледяной ветер клинками полосовал кожу под плащом.
Она с ним что-то сделала. Нужно выяснить — что, и как можно быстрее. Это не должно оказаться от него так близко. Это опасно.
— Я на ней женюсь! Нет, правда! — хохочет Энграм Хардин и Рейв видит как напрягаются руки Фандера Хардина, сидящего верхом на первой парте. — Она просто что-то! Я как услышал её этот голос, аж мурашки…
— На ком это? — Фандер не сдерживается.
Рейв знал, что так будет, но пока не прозвенел звонок и не начался старостат, не имело смысла призывать молодняк к тишине.
На первой парте первого ряда сидят его друзья, главные старосты академии. Справа от них девчонки-пятикурсницы, строгие, собранные, уже приготовились записывать за Рейвом. На последней парте Энграм Хардин и его дурная компашка. Пора готовить речь о смене старост четвёртого курса, потому что от них больше проблем, чем пользы.
Третий курс во главе с Бели Теран. Три её девочки отчаянно строят глазки компашке Энга.
От второго курса кучка испуганных новичков-парней, они впервые на старостате, жмутся друг к другу в уголке. Первокурсников на такие мероприятия обычно не зовут.
Старосты по традиции траминерцы, по одному от каждого факультета и один главный, как правило курсу к третьему эти четверо начинают дружить, а к пятому заселяются в общий дом. Старая добрая традиция, и Рейву она нравилась.
Быть старостой — привилегия.
Старосты — это иллюзия порядка.
В этом году правила решили изменить и впервые появилась староста-экимка, Лю Пьюран. Девчонка-оборотень с ЛечФака и илунженка-ветеринар.
Безумие! Так они показывают, что никакой войны нет, что рады всем классам, что траминерцы не расисты. Ложь, причём наглая и обнажённая, как девицы в порту Небиолло.
— Ты видел новенькую? — Энг встаёт со своего места на последней парте, а его друзья свистят, подначивая.
Братья сверлят друг друга взглядом. Они очень похожи, оба бледные черноволосые, кудрявые. С тонкими аристократическими лицами и длинными пальцами.
— Которую из? — ухмыляется Фандер.
Он обожает «смотреть» первокурсниц-траминерок.
Но Рейв уверен, что речь о ком-то другом.
Энг отбитый тип, у него играет в заднице детство. Мистер Хардин никогда не ставил на младшего сына, и, кажется, даже не посвящал его в дела Ордена.
— Брайт Масон, — со вкусом произносит Энграм и падает на парту, так что та ходит под ним ходуном.
Пальцы Рейва замирают над пустыми бланками успеваемости. Пылинки в воздухе снова собираются в женское лицо.
Твою мать.
— Малон? — Фандер ещё не понимает о ком речь. — Масон?.. Она из Бовале? Или это та семейка с юга? У которой тачка…
— Она Иная, — мрачно произносит Рейв. — Всё? Я решил проблему? Фан, расслабься, ты не пропустил очередную чистокровную юбку. Энг, расслабься, нет, тебе не дадут жениться. Мы можем начать?
Звенит звонок.
Рейв не намерен слушать перебранку, которая вот-вот начнётся. Фандер — будущий орденовец, он не стал бы даже смотреть в сторону такой девчонки. Энграм — из другого теста, и им никогда друг друга не понять.
А Рейву не нужны скандалы. Всё может дойти до драки, драка дойдёт до деканата, выговор до Рейва и, ради святых сил, это может привести к ОПР, а он очень многое бы отдал, чтобы ни во что не встревать. Это его последний год, и он должен пройти так же безупречно, как и все остальные.
— Поорёте друг на друга позже по этому поводу. Сейчас…
Но глаза Фандера уже полыхают недобрым изумрудным огнём.
— Иная? ОПЯТЬ?
Он ревёт, а Энграм идёт пятнами.
— Брат, да ладно тебе…
— Фан, слушай, а я согласен с малышом Энгом, — тянет Якобин Блауэр с плутоватой улыбкой. — Вы видели эту девочку? Мм?
Это просто попытка усмирить братьем, рейв знает. Якоб редко присоединяется к сплетникам, он самый надёжный из всех. Блауэр встаёт со своего места и тянет Фандера, чтобы тот сел, но безуспешно.
— Закрой рот, Якоб! — Фандер не умеет держать себя в руках.
Он много раз ловил брата на горячем в компании «не таких девчонок». И неоднократно в академию заявлялся мистер Хардин с разговором к младшему сыну.
Чего только стоила дружба Энга с Нимеей Нокой, волчицей.
— Ну-ну, не заводись, — Якобин кладет широкие ладони на плечи Фандера. — Малыш поиграет и остынет, ты же знаешь. Ну поимеет её разок-другой. Ты видел? Она тут всех завела этим своим голосом, — он смеётся и подначивает остальных парней перевести всё в шутку.